»—спрашивала другая газета.
Третья категорическим образом заявляла, что полицейскому управлению сейчас предоставлена возможность показать всему миру, до какой степени оно является «некомпетентным».
Единственной газетой в Нью-Йорке, которая не бранила полицию, была, как ни странно, та, где служил репортером Пит Харпер. В ратуше у всех шла кругом голова от совещаний. Инспектора Квина невозможно было найти. Сержант Вели наотрез отказывался
говорить с репортерами. Слухи, подогреваемые атмосферой таинственности, циркулировали по всему городу. Шепотком передавали, что известный финансовый туз, пользующийся покровительством властей, задушил Абби Дурн собственными руками, чтобы отомстить за финансовую схватку, из которой он вышел позорно побежденным. Явная абсурдность слуха не помешала его распространению. Два часа спустя на него обратили внимание официальные круги...
Вечером во вторник группа солидных людей тайно собралась в самом святилище — кабинете мэра. Вокруг стола совещаний в густом табачном дыму сидели: сам мэр, полицейский комиссар, окружной прокурор Самсон и его помощники, глава района Манхаттена и дюжина секретарей. Инспектор Квин отсутствовал. Настроение у всех было мрачное. Безумная, орущая орда репортеров осаждала приемную в надежде получить интервью.
Мэр держал в руке толстую пачку донесений, подписанных инспектором Квином. В них излагалось все, что было собрано за период расследования. Мэр высказал уверенность, что коварная рука Большого Майка — Кадахи каким-то образом замешана в убийстве. Он не исключал, что Кадахи мог использовать скрытого врага Абби Дурн. Упорное отрицание вины доктором Жаннэ и бесплодные поиски Свенсона стали предметом оживленных дискуссий.
Совещание казалось обреченным на провал. Ничего нового не было обнаружено, никто не знал, что делать дальше.
Именно в этот критический момент вошел личный секретарь мэра, держа конверт с тяжелыми сургучными печатями, адресованный комиссару полиции. Тот с нетерпением распечатал конверт и пробежал первую страницу.
— Специальное донесение от инспектора Квина, — пробормотал он. — Инспектор сообщает, что полное донесение пришлет позже.
Комиссар продолжал читать молча. Вдруг он протянул бумагу клерку, сидевшему рядом:
— Возьми, Джек, и прочитай вслух.
Клерк принялся быстро читать казенным, без выражения голосом:
— «Донесение о Мишеле Кадахи.
Во вторник в 10.15, по заключению врачей, Кадахи был в состоянии давать показания, касающиеся его возможного участия в убийстве Дурн. Допрос состоялся в палате № 32 «Голландской мемориальной больницы», куда его вчера привезли после удаления аппендикса. Он слаб и испытывает острые болевые ощущения.
Кадахи утверждает, что ему ничего не известно относительно убийства. В начале допроса мы старались получить от него подтверждение рассказа доктора Баерса и медсестры Грейс Оберман о том, что неизвестная личность, одетая в форму хирурга, прошла в понедельник утром через наркозную в предоперационную в то время, когда Кадахи ожидал наркоз. Он показал, что действительно видел мужчину в белом халате, шапочке и хирургической маске, который вошел в наркозную через дверь Южного коридора и поспешно прошел в предоперационную. Кадахи его больше не видел, так как ему тут же был дан наркоз. Он не сможет опознать личность этого мужчины. С трудом припоминает хромоту, но не уверен, была ли она. С этим, однако, можно не считаться, ибо показания доктора Баерса и мисс Оберман по этому вопросу достаточно убедительны.
Ниже излагаю деликатный вопрос, касающийся Гендрика Дурна. В соответствии с обещанием ему были выделены телохранители. Последние обратили внимание на подозрительные передвижения Дурна. Это вызвало необходимость провести " негласный обыск его квартиры. Но ничего подозрительного обнаружено не было, кроме записной книжки. В ней в завуалированной форме описаны взаимоотношения с Кадахи.
Сам Кадахи безоговорочно подтвердил эту на первый взгляд невероятную историю. Он признал, что одалживал Дурну огромные суммы денег на условиях 6 процентов займа, со сроком возвращения после получения Дурном его доли наследства сестры.
Кадахи во время допроса вел себя развязно. Он заявил, что ему нечего бояться или скрывать в этом деле, поскольку он одалживал деньги в соответствии с существующими законами и не допустил никаких нарушений установленного порядка.
Вопрос инспектора: У вас никогда не было искушения немного ускорить кончину миссис Дурн, чтобы раньше получить свои деньги?Ответ Кадахи: Вы же знаете, инспектор, что я так не поступил бы.После перекрестного допроса Кадахи показал, что он недавно требовал у Гендрика Дурна возврата денег и что он не удивится, если Дурн об убийстве своей сестры знает больше, чем рассказал.
Вопрос инспектора: А как насчет Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера?Ответ Кадахи: Вы их посадили! Но они никакого отношения к данному убийству не имеют, инспектор. Они в больнице охраняли меня, пока я в этом нуждался. Против них у вас ничего нет.
Вопрос инспектора: А теперь вы будете охранять здоровье Дурна?Ответ Кадахи: Он в полной безопасности, как новорожденный. Не думаете ли вы, что я хочу потерять свои 110 тысяч долларов?
Выводы: Кадахи имеет безупречное алиби—он был под наркозом, когда совершилось убийство. Нет никаких улик против Малютки Вилли, Джо Гекко и Снаппера, кроме их присутствия в больнице в момент убийства. Скорее всего они ни в чем не замешаны».
Клерк осторожно положил на стол первое донесение, откашлялся и взял следующее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60