Все молчали. Бывший хирург, казалось, переживал тот момент, когда рухнули планы и надежды юности, когда он роковым образом оскандалился на работе.
— Я тогда страшно испугался, — сказал Свенсон, — упал духом и почувствовал тошноту.
Три свидетеля присутствовали при операции, но существовавшие тогда строгие правила профессиональной этики помешали выйти молве об этом происшествии из стен больницы.
Доктор Жаннэ сам сообщил миссис Дурн о происшедшей трагедии и о виновности своего пасынка. Старая леди была беспощадной. Молодому хирургу пришлось уйти. Он был вынужден подать в отставку.
Несмотря на усилия отчима, дурная репутация о нем распространилась, и он всюду встречал закрытые двери. Постепенно, без шума Свенсон утратил свои медицинские права. Доктор Томас Жаннэ стал просто Томасом Жаннэ. Далее в порядке самозащиты он поменял фамилию Жаннэ на Свенсон. Это девичья фамилия матери.
Из Нью-Йорка он переселился в пригород Порт-Честер. Пользуясь протекцией и широкими связями отчима, сумел устроиться страховым агентом. Стал вести трезвый образ жизни.
— Ужасное событие заставило меня вдруг осознать и осудить свое поведение, — сказал он. — Но было уже слишком поздно. Ничто не могло спасти мою карьеру. О, я никого не обвиняю, — горько произнес он в тишине кабинета окружного прокурора. — Старуха действовала по совести, и мой отчим тоже. Для него свет сошелся клином на профессиональных принципах. Он бы мог отстоять меня, я думаю, посредством личного влияния на миссис Дурн. Но он строго придерживался своих принципов. Кроме того, он понимал, что необходим был суровый урок, чтобы спасти меня...
Доктор Жаннэ никогда не укорял своего непутевого пасынка, несмотря на боль, которую тот ему причинил. Он страшно переживал, когда рушились его надежды и планы. Однако он все же продолжал помогать молодому человеку встать на ноги и начать новую жизнь.
Жаннэ недвусмысленно обещал, что, если Томас будет вести трезвый образ жизни и честно трудиться, ему все будет прощено. Молодой человек останется наследником Жаннэ, другого наследника у него нет и не будет.
— С его стороны это было очень порядочно, —пробормотал бывший хирург, — чертовски порядочно. Он не мог ко мне отнестись лучше, если бы даже я был его настоящим сыном.
Он замолчал, нервно сминая поля своей шляпы крепкими пальцами — пальцами хирурга.
— Дело, конечно, выглядит сейчас по-другому, мистер... мистер Свенсон, — сказал Самсон. — Теперь мне ясно, почему док-top Жаннэ хотел нас сбить с пути. Старый скандал...
— Да, — прервал его Свенсон. — Это положило бы конец моему пятилетнему честному труду, конец моей службе. Это выставило бы меня в глазах общественности как никчемного хирурга, преступно нарушившего свой долг и которому нельзя доверять и в других делах... Мы оба очень переживали, — продолжал он, — это чрезвычайное происшествие в больнице, вызвавшее всякие измышления. Ведь если бы доктор Жаннэ помог полиции найти Свенсона, то старый скандал непременно всплыл бы наружу. Мы оба этого страшно боялись. Но, —. продолжал Свенсон, — когда я увидел, что отца так серьезно подозревают по этому делу, я не мог далее считаться с личными интересами. Я надеюсь, что теперь все подозрения относительно доктора Жаннэ отпали, джентльмены. Все это было страшным недоразумением. Моей единственной целью посещения отца в понедельник было одолжить незначительную сумму денег — двадцать пять долларов. Дела шли неважно, и мне надо было обернуться за несколько дней. Отец, как всегда, был щедрым — вручил мне чек на 50 долларов. Я его предъявил в банк и получил деньги, как только вышел из больницы.
Он оглянулся вокруг. В его глазах была невыраженная словами мольба. Инспектор угрюмо рассматривал изношенную поверхность своей коричневой табакерки.
Комиссар полиции незаметно ускользнул из комнаты. Ожидавшегося взрыва бомбы не получилось, и его дальнейшее присутствие здесь стало бессмысленным.
Голос Свенсона в конце рассказа звучал менее уверенно. Он застенчиво спросил, удовлетворила ли его исповедь присутствующих. Если да, то он очень просил бы не сообщать представителям прессы его настоящего имени. Вообще он в их полном распоряжении. Если понадобятся его свидетельские показания, то он готов их представить, хотя для него чем меньше шума, тем лучше. Ибо репортеры всегда готовы раскопать события прошлого и раскрыть неблаговид-.. ные факты старого, давно забытого скандала.
— На этот счет вам нечего бояться, мистер Свенсон, — окружной прокурор казался взволнованным. — То, что вы сегодня нам рассказали, конечно, оправдывает вашего отчима. Арестовать его при наличии такого бесспорного алиби мы не можем. Не так ли, Квин?
— Теперь, конечно, нет. - Инспектор чихнул, понюхав табаку. — Мистер Свенсон, видели ли вы доктора Жаннэ после, встречи в понедельник утром?
Свенсон заколебался, нахмурился и наконец поднял глаза с искренним выражением.
— Нет смысла отрицать это теперь, — сказал он. — Я видел отца после встречи в понедельник утром. Он тайно приезжал ко мне в Порт-Честер в понедельник вечером. Я не хотел рассказывать об этом, но... Его беспокоила охота, за мной. Он настаивал, чтобы я покинул город и уехал на Запад или еще куда-нибудь. Но когда он мне рассказал, как злится полиция на него за мое укрывательство, я, конечно, не мог уехать и оставить его в таком положении. В конце концов ни ему, ни мне скрывать нечего» Мы непричастны к убийству. А бегство могло быть квалифицировано как признание вины. Так что я отказался, и он уехал домой. А сегодня утром мне надо было приехать рано в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60