— Понятно... На ножах, говорите? На почве мелкой профессиональной ревности? Ну что ж...
— Не мелкой, Эллери. Ты не знаешь доктора Пеннини, иначе ты бы не сказал этого. Огонь, мстительная... Но она, безусловно, далека
— Я бы хотел увидеть доктора Пеннини, Джон.
— Пожалуйста. Минчен позвонил.
— Доктор Пеннини? Будьте добры, зайдите ко мне на минуточку. Нет, нет, ничего особенного. Я вас познакомлю... Да, несколько вопросов... Да, пожалуйста.
Эллери тщательно рассматривал свои ногти, пока не раздался стук в дверь. В комнату вошла коренастая женщина в белом халате. Мужчины встали.
— Доктор Пеннини, позвольте мне представить вам мистера Эллери Квина. Он помогает нам расследовать убийство миссис Дурн. Надеюсь, вы об этом слышали?
— Безусловно.
Голос ее был сочным, гортанным, почти мужским. Подвинув решительно стул, она села.
Это была женщина колоритная. Кожа у нее была оливкового цвета, верхнюю губу покрывал пушок темных волос. Блестящие темные волосы с проседью были расчесаны на пробор. Возраст ее было трудно определить: можно было дать тридцать пять и пятьдесят.
— Я полагаю, доктор, -— начал Эллери, — вы уже много лет работаете в этой больнице?
— Совершенно верно. Дайте мне закурить.
Казалось, что эта беседа доставляет ей удовольствие. Эллери протянул свой золотой портсигар и дал прикурить от спички. Она глубоко затянулась, рассматривая его с нескрываемым любопытством.
— Вы знаете, — сказал Эллери, — мы стоим перед каменной стеной в расследовании убийства миссис Дурн. Все выглядит совершенно необъяснимо. Поэтому я вынужден задавать вопросы всем и обо всех... Как хорошо вы знали миссис Дурн?
— Что за вопрос? Вы подозреваете меня в убийстве миссис Дурн?
— Помилуйте, дорогой доктор...
— Послушайте меня, мистер Эллери, — она плотно поджала свои полные красные губы. — Я с миссис Дурн не была хорошо знакома. Я ничего про ее убийство не знаю. Вы зря тратите время, если думаете, что я что-то знаю. Вот так.
— На вашем месте я бы не горячился, — пробормотал Эллери. — Я поясню, почему я поинтересовался- вашим знакомством с миссис Дурн. Если бы вы ее хорошо знали, вы могли бы назвать ее возможных врагов. Вы это можете сделать?
— К сожалению, не могу.
— Доктор Пеннини, я буду с вами откровенным. Вы угрожали миссис Дурн в присутствии свидетелей?
Она с недоумением смотрела на Эллери.
— Сущая чепуха! Кто вам рассказал такую нелепицу? Я никак не могла угрожать старухе. Я с ней едва была знакома. Я никогда не говорила ничего плохого о ней или о ком-нибудь из ее близких. То есть я... — Она вдруг умолкла в замешательстве, бросив взгляд на доктора Минчена.
— То есть... что? — наклонился к ней Эллери.
— Я вспомнила, что некоторое время назад я действительно сделала резкое высказывание в адрес Жаннэ, — пояснила она возбужденно. — Но это не была угроза, и тем более она не была направлена против миссис Дурн. Я никак не могу понять...
- Отлично! — На лице Эллери сияла улыбка. — Так это был Жаннэ, а не миссис Дурн. Прекрасно, доктор Пеннини. А что вы имеете против Жаннэ?
— Лично против него ничего. Я полагаю, что это вам известно. Она снова посмотрела на доктора Минчена. Тот покраснел и отвел глаза в сторону.
— Меня понизили по распоряжению миссис Дурн. Я, естественно, была обижена. Я и теперь еще обижаюсь. Я считаю, что виновен в этом доктор Жаннэ, который плохо обо мне отзывался в присутствии старухи. Очевидно, сгоряча я высказала резкие суждения, которые слышал доктор Минчен и другие. Но какое все это имеет отношение...
— Вполне естественный вопрос, вполне естественный, — сказал дружелюбно Эллери. — Я вас понимаю. Но все же, доктор, разрешите задать вам еще несколько вопросов. Расскажите, пожалуйста, о ваших передвижениях в больнице сегодня утром.
— Сэр, — ответила она холодно, — мне скрывать нечего. Утром в восемь часов утра я приняла роды. Родились близнецы, если это вас интересует. Один умер. После кесарева сечения мать, наверное, тоже не выживет. Затем я позавтракала, после чего сделала обычный осмотр палаты матерей. Доктор Жаннэ не занимается делами акушерского отделения, — сказала она с сарказмом. — Он числится номинально, а звание заведующего акушерским отделением является для него лишь почетным. Я навестила около 35 рожениц и целую армию новорожденных младенцев. Почти все утро я была на ногах.
— Вы не задерживались где-либо на продолжительное время?
— Если бы мне нужно было алиби, я бы об этом позаботилась, — сухо ответила она.
— А вообще вы покидали здание до обеда?
— Нет.
— Вы мало чем помогли нам, доктор... Вы не можете дать какого-нибудь объяснения этому ужасному происшествию?
— Нет, не могу. Если бы я могла, я бы это уже сделала.
— Хорошо. — Эллери встал. — Благодарю вас.
Доктор Минчен тоже поднялся, чувствуя неловкость. Они молча ждали, когда дверь за Пеннини закроется. Затем Минчен снова уселся в свое вращающееся кресло.
— Женщина с характером, как ты находишь?
— О да!—Эллери закурил. —Между прочим, Джон, Эдит Даннинг сейчас в больнице? Я с ней не успел поговорить утром, когда она ушла провожать Гульду Дурн.
— Сейчас узнаю. —Минчен стал звонить. —Ее нет. Недавно она ушла по вызову.
— Да это не так важно. — Эллери глубоко вздохнул. — Женщина с характером... — Он выпустил клуб дыма. — Если задуматься, Джон, Езрипид был не так далек от истины, когда говорил: «Я ненавижу ученых женщин».
— Уточни, ради бога, — пошутил Минчен, — кого ты имеешь в виду: мисс Даннинг или доктора Пеннини?
— Это тоже не имеет значения. — Эллери вздохнул и взял пальто.
Своеобразные отношения между инспектором Квином и его сыном — скорее товарищеские, нежели родственные — никогда не были более выразительными, чем во время еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60