— Некоторые члены семьи Дурн, наверное, уже там, — заметил Минчен. — Нельзя допустить, чтобы они разгуливали... Это западный коридор, — пояснил он, поворачивая за угол. — Справа две вспомогательные операционные. Мы постоянно загружены работой. У нас самый значительный штат хирургов на Востоке... Вот слева — главная операционная. Она состоит из трех комнат: наркозной, предоперационной и операционной. Здесь проводятся самые ответственные операции. Главная операционная используется также для показа специфических операций практикантам и сестрам. Это делается в учебных целях. Они могут располагаться на галерее амфитеатра и оттуда наблюдать. У нас, конечно, еще имеются операционные на верхних этажах.
В больнице царила странная тишина. Лишь время от времени по длинным коридорам пробегала фигура, одетая во все белое. Казалось, все звуки были исключены из жизни этого здания: двери плавно покачивались на обильно смазанных шарнирах, открывались и закрывались бесшумно.
Минчен остановился, держась за ручку двери с надписью: «Смотровой кабинет». Он открыл дверь и жестом пригласил войти. Эллери заметил, что, как только открылась дверь, на стене зажглась красным лампочка, указывая, что кабинет занят.
— Удобно, не правда ли? — улыбнулся Минчен.
— Послушай, неужели у вас нет ни одной неряхи?
— Нет и не будет, пока Джон Минчен здесь хозяин, — пошутил врач. — Действительно, мы из аккуратности делаем фетиш. Возьми, например, мелкие вспомогательные материалы. Все они хранятся в отдельных ящиках. — Минчен указал рукой на большой белый шкаф в углу и выдвинул нижний ящик. Эллери увидел богатый ассортимент разных бинтов. В ящике повыше хранилась вата и марля, еще выше — стерильная вата и в самом верхнем ящике находились рулончики лейкопластыря.
— Оригинальная система, — пробурчал Эллери. — У вас, наверное, штрафуют сотрудников за нечистую форму и незавязан-ные шнурки?
Минчен засмеялся.
— Ты не так уж далек от истины. Согласно внутренним правилам все сотрудники госпиталя должны носить больничную форму. Для мужчин это белый халат, белые льняные брюки и белые парусиновые туфли. Для женщин форма изготовляется из белой льняной ткани. Даже спецохранник — помнишь, при входе? — тоже одет во
все белое. Лифтеры, уборщицы, персонал пищеблока, технический Персонал — все надевают стандартную форму, как только входят в госпиталь.
— Голова кругом, — простонал Эллери. — Выпусти меня отсюда поскорее.
Оказавшись снова в южном коридоре, они увидели высокого молодого мужчину, одетого в коричневое пальто. Он заметил их, замедлил шаг, затем резко повернул направо и исчез в восточном коридоре.
Лицо Минчена стало серьезным.
— Я забыл о всемогущей Абби, — пробормотал он. — Вонуже пошел Филипп Моргаус, ее адвокат. Он большая умница. Все свое время посвящает делам Абби.
— Он, наверное, все знает, — заметил Эллери. — Почему он так заинтересован в миссис Дурн?
— Скорее в ее очаровательной молодой дочери, — ответил Минчен. — Он и Гульда нравятся друг другу. Не удивлюсь, если Они влюблены. И Абби, как мне передали, благословила этот роман... Ну что ж! Полагаю, что клан собирается... Минуточку! А вон и сам главный хирург выходит из операционной. Доброе утро, доктор!
Человек в коричневом пальто подбежал к закрытой двери Комнаты ожидания амфитеатра и громко постучал. За дверью было ихо. Он нажал на ручку и вошел.
— Фил!
— Гульда! Милая... Высокая молодая женщина с покрасневшими от слез глазами кинулась в его объятия. Он старался ее утешить, тихим голосом выражал сочувствие и гладил голову, уткнувшуюся в его плечо. В просторной комнате они были одни. Вдоль стен стояли длинные скамьи, на одной из которых лежала норковая шуба.
Филипп Моргаус нежно взял голову девушки, приподнял ее за подбородок!
— Не надо так убиваться, Гульда, все обойдется. Не плачь, милая, прошу тебя!
Она вытерла слезы и попробовала улыбнуться.
— О, Фил! Я так рада, что ты пришел... Я одна тут сидела... Ждала, ждала...
— Я понимаю, — он обвел комнату взглядом, слегка нахмурившись. — А где же все остальные? Как они могут оставлять тебя одну в такую минуту?
Они направились к скамейке и сели. Гульда Дурн неподвижно, широко раскрытыми глазами смотрела в пол. Молодому человеку хотелось найти еще какие-то успокаивающие слова, но он так ничего и не произнес.
Их окружала громадная, молчаливая больница, в которой кипела напряженная работа. Но в комнату ожидания не проникало никаких звуков. Белые матовые стены как бы подступали со всех сторон.
О, Фил! Я чего-то боюсь! Мне страшно!
Невысокий человек неожиданно появился в южном коридоре и направился к Минчену и Эллери.Эллери сразу увидел, что у него что-то не в порядке с левой ногой. Он при ходьбе резко переносил свой вес с левой ноги на правую.
«Мышечный паралич!» — пронеслось в голове у Эллери, наблюдавшего приближение маленького врача.
На подошедшем был белый халат, из-под которого выглядывали белые льняные брюки, а из-под них — носки белых парусиновых туфель. На голове у него была хирургическая шапочка с завернутыми краями. Он пытался развязать маску.
— Привет, Минчен! Все в порядке. Перфорированный аппендицит. Удалось избежать перитонита. Грязная работа... Как себя чувствует Абби? Вы ее видели? Какое содержание сахара? А это кто?
Он трещал как пулемет, непрестанно переводя свои маленькие светлые глазки с Минчена на Эллери.
— Доктор Жаннэ, прошу вас познакомиться. Это господин Квин, мой старый друг... Эллери Квин, известный писатель.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Эллери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60