— А как насчет миссис Дурн и Гульды?
— О, они были по-настоящему привязаны друг к другу! — не задумываясь, ответил Моргаус. — Гульда была гордостью и радостью Абби. Но Гульда всегда была умеренна и скромна.
Безусловно, она не жила, как могла бы себе это позволить одна из самых богатых наследниц в мире. Да, она очень скромна... Вы же ее видели.
— Скажите, Гульда знает о репутации своего дяди?
— Полагаю, что да. Но это, вероятно, причиняло ей большую боль. Она никогда об этом никому ни слова не говорила, даже... — Моргаус запнулся,— даже мне.
— Скажите, пожалуйста, сколько лет молодой леди?
— Гульде? О, девятнадцать или двадцать.
Эллери повернулся к доктору Минчену, тихо сидевшему в дальнем углу помещения.
— Джон, кажется, мы натолкнулись на один из редких феноменов. Сегодня утром ты сказал, что Абби было за семьдесят.
— Ну да. Что ты имеешь в виду? Эллери многозначительно поднял палец.
— Миссис Дурн, вероятно, была удивительной женщиной. Кстати, что случилось с покойным мистером Дурном? Когда он умер? Как ты знаешь, я не слежу за объявлениями.
— Около пятнадцати лет тому назад, — вставил Моргаус. — Мистер Квин, на что вы намекаете?
— Мой дорогой Моргаус, — улыбнулся Эллери, — все-таки несколько странно... Уж слищком большая разница в возрасте между матерью и дочерью!
Моргаус казался разгневанным.
— Послушайте! — вмешался инспектор. — Это нас никуда не приведет. Я хотел бы побольше узнать о той женщине, о Фуллер, которая сидит сейчас в амфитеатре. Каково было ее официальное положение в доме Абби Дурн?
— Она была экономкой Абби. Они прожили около четверти века вместе и всегда ссорились.
— Из-за чего? Моргаус пожал плечами.
— Об этом, пожалуй, никто не знает. В минуты раздражения Абби часто говорила, что избавится от нее, но почему-то никогда этого не делала. Привычка, наверное...
— Что представляет собой прислуга?
— Обычные люди. Я уверен, Для вас ничего интересного нет.
— Мы, кажется, дошли, — произнес Эллери, — до той стадии расследования, когда становится необходимым задавать вопросы, касающиеся завещания. Вооружайтесь вашей манерой выражаться юридически и выкладывайте, Моргаус.
— Боюсь, — ответил Моргаус монотоннее обычного, — что ничего тайного в этом завещании нет. Все абсолютно открыто и законно. Почти весь капитал переходит к Гульде. Гендрик получает солидную сумму под опекой. Этого хватит ему до конца жизни, если только он не попытается осушить запас спиртных напитков всего
Нью-Йорка. Сара Фуллер тоже получает порядочную сумму. Конечно, будут щедро вознаграждены и слуги. Но вы, возможно, будете удивлены, джентльмены, услышав, что доктор Жаннэ дважды упоминается в завещании.
— Ах вот как! — насторожился инспектор.
— Для него выделены две суммы. Одна из них ему лично. Ведь Жаннэ находится на содержании Абби с момента совершеннолетия. Вторая предназначена для финансирования научной работы, которую ведут совместно доктор Жаннэ и Кнейзел.
— Продолжайте! Продолжайте! —попросил инспектор. —Кто такой Кнейзел? Я впервые о нем слышу.
Доктор Минчен придвинулся вместе со стулом.
— Моритц Кнейзел ученый. Он работает вместе с Жаннэ над какой-то проблемой, связанной с металлами. У них на этом этаже имеется специально оборудованная лаборатория. Заслуга в создании лаборатории принадлежит доктору Жаннэ. Кнейзел работает там день и ночь.
— Точнее, над чем они там работают? Минчен смутился.
— Я полагаю, что этого никто не знает, кроме Кнейзела и Жаннэ. Но они молчат. В лаборатории никто никогда не был. Там массивная металлическая дверь с сейфовским замком, толстые стены и нет окон. Имеется всего два ключа к входной двери. К тому же надо знать комбинацию цифр замка. Жаннэ категорически запретил всем входить в лабораторию.
— Сверхтайна, — проворчал Эллери. — Алхимики изобретают золото!
Инспектор спросил Моргауса:
— Вы что-нибудь знаете обо всем этом?
— Ничего касающегося их работы. Но я думаю, вы заинтересуетесь маленьким фактом, который мне известен.
— Минуточку! — инспектор пальцем подозвал Вели. — Пошлите кого-нибудь за этим Кнейзелом. Нам нужно с ним поговорить. Пусть подождет в наркозной, пока я его не позову.
Вели вышел в коридор.
— А теперь, мистер Моргаус, вы собирались сказать... Моргаус продолжал:
— Видите ли, Абби, несмотря на свое старое доброе сердце и мудрую седую голову, все-таки оставалась женщиной. Очень изменчивой, инспектор. Поэтому я не особенно удивился, когда две недели назад она мне приказала составить новое завещание.
— О боже! — простонал Эллери. — Это дело просто перенасыщено профессиональными тонкостями. Сначала анатомия, потом металлургия, а теперь правосудие.
— Не думайте, что первое завещание было плохо составлено, — прервал его Моргаус. — Она просто передумала относительно выделения суммы...
— Предназначенной Жаннэ? -— спросил Эллери.
— Вы угадали. Но речь шла о сумме на финансирование научных работ. Она хотела, чтобы этот пункт был полностью вычеркнут.
Кроме того, Абби хотела выделить дополнительные суммы для слуг и на ряд благотворительных целей. Ведь старое завещание имело двухлетнюю давность.
— И это новое завещание было составлено? — спросил Эллери.
— Да, конечно. Составлено, но не подписано, — ответил Моргаус. — Это несчастье с потерей сознания... а теперь уже убийство... Помешали. Видите ли, если бы я знал... Я намеревался представить завещание на подпись Абби завтра. Теперь уже слишком поздно. Первое завещание остается в силе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60