он восполнил это понимание живыми и не-
посредственными историческими задачами, в которых доказывал, что это оп-
ределение применимо не только к буржуазному, но и к пролетарскому госу-
дарству. Понятия: демократия и диктатура получили совершенно новое осве-
щение только благодаря толкованию, что завоевание политической власти
пролетариатом в каждом случае - проводится ли оно демократическим путем,
или путем захвата - неминуемо должно вести к диктатуре, ибо только бла-
годаря ей может быть осуществлена классовая воля пролетариата в отноше-
нии буржуазии.
Выяснилось, что демократия, пока существует классовое государство,
является и будет являться противоречивой формой, ибо самое демократичес-
кое государственное устройство предполагает, что или буржуазные, или
пролетарские партии имеют большинство, равновесие их постоянно бывает
лишь временным, ибо в непримиримости их экономических тенденций лежит
повод к уничтожению этого равновесия при первом удобном случае. Поэтому
и демократия означает собою, что большинство господствует над
меньшинством, и, когда его положение становится критическим, оно прибе-
гает к диктатуре, к чрезвычайному положению, к военному суду и пр. В де-
мократическом буржуазном государстве и сейчас (и прежде) господствует
буржуазная диктатура, точно так же, как в пролетарском государстве будет
господствовать диктатура пролетарская. Демократия и диктатура, таким об-
разом, в классовом государстве не являются противоположными понятиями, и
речь может итти только о том, чтобы найти предпосылки к диктатуре проле-
тариата. Будет ли она при том проведена в "демократической" или другой
форме, является вопросом несущественным и от воли нашей независящим. При
таком освещении исчезает ряд проблем, которые до сих пор раз'единяют
пролетариат.
"Демократия" более - не принципиальный вопрос, парламентаризм - не
место ловли для политической работы, - конечно, при всем этом для запад-
но- и центрально-европейского рабочего класса эти понятия не теряют со-
вершенно исключительного практического значения. Не кто иной, как Ленин,
подчеркнул это с особенной резкостью. Он называл долгом "разрушить бур-
жуазно-демократические и парламентские предрассудки" масс, но не для то-
го, чтобы отстраняться от парламента, а, напротив, работать в этом осоз-
нании. Ленин никогда не играл в демагогию, говоря рабочим: "Вся власть
Советам" или "Необходимо в одну ночь заменить парламентскую систему со-
ветской". Надо только прочесть, как он в своей книге "Детская болезнь
"левизны" в коммунизме" осуждает эту тактику германских и австрийских
"коммунистов", но отрицание этой демагогии не может отвергать духа поли-
тической критики демократии и происходящей благодаря ей легализованности
движения, для которого еще Энгельс нашел жестокие слова. Борьба с пут-
чизмом у одних не должна выродиться в трусость собственного политическо-
го мышления, - что приведет к могиле всякое понимание марксистского го-
сударственного устройства и пролетарской классовой борьбы. Кто продумает
эти оба понятия со всеми условиями классового принципа, - этим мы обяза-
ны точке зрения Маркса, - тот найдет основание, почему Ленина, который
впервые осуществил эти особенности понимания, назовут за раскрепощение
политической мысли от массы предрассудков и мнимых задач не в меньшей
степени духовным освободителем, чем социалистом. Если кто-нибудь пугает-
ся тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у
него, тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у
него, равно как и демократические, ибо они были классовыми движениями, и
что если необходимо быть террору, то красный террор все-таки оставляет
больше надежды, чем белый, безотносительно от того, что он никогда не
бывает столь кровав, как белый.
5.
Значение Ленина для России и ее освобождения - ныне исторический и
незыблемый факт, не подвергающийся спорам партий и классовых воззрений.
Если историческим смыслом каждой революции является дать свободу и прос-
тор, уничтожая и отбрасывая пережитые и тормозящие законоположения и
формы жизни для дальнейшего развития общества, - то не было более ради-
кальной революции, чем русская, не было более беспощадного уничтожения
старого мира, чем через большевизм. Это целиком дело Ленина, который
взял в руки могучую инициативу в октябре 1917 года, в тот момент, когда
даже его друзья еще колебались; его стихийная смелость, в соединении с
упорной и неотступной силой и поразительным дипломатическим искусством,
преодолела все опасности революции. Это грандиозное дело имеет значение
не только для России: это - часть дела освобождения всего мира. Никогда
не забудется современниками и останется в сердцах пролетариев то громад-
ное впечатление, как в октябре 1917 года, когда еще культурный мир нахо-
дился в кровавых оковах войны, когда всякая надежда на прекращение
бедствия была утрачена - особенно после того, как даже героический пос-
тупок Фридриха Адлера остался без последствий, - как из Петербурга в это
время раздался зажигательный клич: "Ко всем", что русский пролетариат
признал войну законченной и пригласил народы к мирным переговорам. И как
этот исторический акт являлся действительным духовным освобождением из
величайшей безнадежности и отчаяния, так разрушение старой России озна-
чало физическое освобождение совершенно неожиданным способом всего мира,
с которого, наконец, был сброшен гнет царизма, равно и империализма
русской буржуазии, который еще при Милюкове и Керенском мог запятнать
русскую революцию новым наступлением в угасающей мировой войне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139