"Пускай будет название попроще". Он советует изгнать
слово "коммуна" из "ходячего употребления, запретить хватать это слово
первому встречному". В речи на Всероссийском съезде транспортных рабочих
1921 г. он подвергает критике распространенный плакат "Царству рабочих и
крестьян не будет конца": "Сейчас, проходя ваш зал, я встретил плакат с
надписью: "Царству рабочих и крестьян не будет конца". И когда я прочи-
тал этот странный плакат, который, правда, висел не на обычном месте, а
стоял в углу - может быть, кто-нибудь догадался, что плакат неудачен, и
отодвинул его, - когда я прочитал этот странный плакат, я подумал: "А
ведь вот относительно каких азбучных и основных вещей существуют у нас
недоразумения и неправильное понимание". В самом деле, ежели бы царству
рабочих и крестьян не было конца, то это означало бы, что никогда не бу-
дет социализма, ибо социализм означает уничтожение классов; а пока оста-
ются рабочие и крестьяне, до тех пор остаются разные классы, и, следова-
тельно, не может быть полного социализма".
Внимание Ленина останавливается на каждом преувеличении, на всем, что
имеет характер автоматического пользования словом и тем самым лишает его
действительной значимости.
В той же речи он говорит по поводу другого лозунга: "размышляя о том,
как у нас 3 1/2 года спустя после октябрьского переворота существуют,
хотя и отодвинутые немножечко, столь странные плакаты, я стал размышлять
также и о том, что, пожалуй, и в отношении к самым распространенным и
общеупотребительным у нас лозунгам есть еще чрезвычайно большие недора-
зумения. Все мы поем, что ведем сейчас наш последний и решительный бой -
вот, например, один из самыхъ распространенных лозунгов, всячески нами
повторяемый. Но я побаиваюсь, что ежели бы спросить большую часть комму-
нистов, против кого вы ведете сейчас - не последний, конечно, это немно-
го лишнего сказано, но один из ваших последних и решительных боев, - то
я боюсь, что немногие дадут правильный ответ на этот вопрос и обнаружат
ясное понимание того, против чего или против кого мы ведем сейчас один
из наших последних и решительных боев".*1 ("Основные задачи партии при
Нэп'е". Изд-во "Красная новь". Москва, 1924, стр. 29-30).
_______________
*1 О том же в речи на II Всероссийском Съезде Политпросветов 17 окт.
1921 г.: "Если мы в песне поем, что, "это есть наш последний и реши-
тельный бой", то, к сожалению, это есть маленькая неправда, - к сожале-
нию, "это не есть наш последний и решительный бой". ("Социалистическая
революция и задачи просвещения". Статьи и речи. Изд. "Красная Новь", М.
1923, стр. 54).
Приведенный мною материал (который можно было бы значительно увели-
чить) показывает, что Ленин относился к слову с редкой для политического
деятеля осторожностью и чуткостью, реагируя не только на пышное фра-
зерство, но и на каждое проявление фальши, на каждый словесный штамп, на
каждый необдуманный выкрик. Революционная эмфаза вызывает с его стороны
гневную отповедь, демагогический жест - резкую критику и насмешку. Даже
в приветственных речах он, отступая от обычая, не столько приветствует и
поощряет, сколько обличает и предупреждает от увлечения фразами и "бол-
товней". По поводу названия "Политпросвет" он говорит на съезде: "Вы
взяли на себя название политического просвещения. Когда вы такое назва-
ние брали, вас все предупреждали - не замахивайтесь очень в названии, а
берите название попроще". (Сборник "Социалистическая революция и задачи
просвещения", стр. 62).
Так Ленин пользуется каждым случаем, чтобы обнажить фразерство, удер-
жать от неосторожного обращения со словом, подчеркнуть чрезмерное увле-
чение лозунгами или ярлыками: "Если нам удастся привлечь новых работни-
ков для культурно-просветительной работы, тогда уже будет дело не только
в новом названии и тогда можно будет примириться с "советской" слабостью
наклеивать ярлычки на каждое новое дело и каждое новое учреждение". (Там
же, стр. 36).
3.
Итак, основная стилевая тенденция Ленина - борьба с "фразами", с
"краснобайством", с "большими словами". Одна из постоянных его задач,
формулированная еще в 1903 г., - "разоблачать фразерство и мистификацию,
где бы они ни проявлялись, в "программах" ли революционных авантюристов,
в блестках ли их беллетристики, или в возвышенных предиках о правде-ис-
тине, об очистительном пламени, о кристальной чистоте и о многом про-
чем". ("Искра" 1903 г., N 48 и Собр. соч. IV, 245). Все, что носит на
себе отпечаток "поэтичности" или философской возвышенности, возбуждает в
Ленине гнев и насмешку. Он в этом смысле так же аскетичен и суров, как
Толстой. Если поставить его стиль на фоне того пышного философского и
публицистического стиля, который господствовал в русской интеллигенции
начала XX века (Вл. Соловьев, Мережковский, Бердяев и т. д.), то разница
станет особенно ясной. Ленин избегает всякой абстракции квалифицируя ее
как "болтовню". Большие слова он тщательно охраняет от затаскивания, от
превращения их в название: "диктатура есть большое слово. А больших слов
нельзя бросать на ветер". ("Известия В. Ц. И. К." 1918 г., N 85 и Собр.
соч. XV, 215).
В связи с этим естественно, что в речи Ленина нет больших слов, нет
высокой лексики. Основной слой его речи - деловой, иногда намеренно су-
хой научный язык. Когда же ему нужно возражать или убеждать, т.-е. когда
на первом плане оказывается не рассуждение, а речевой пафос, тогда он
прибегает к особым приемам, соответствующим основной тенденции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139