Мы редко ходили в театр. Пойдем, бывало, но ничтожность пьесы или
фальшь игры всегда резко били по нервам Владимира Ильича. Обычно, пойдем
в театр и после первого действия уходим. Над нами смеялись товарищи, -
зря деньги переводим.
Но раз Ильич досидел до конца; это было, кажется, в конце 1915 года в
Берне, - ставили пьесу Л. Толстого "Живой труп". Хоть шла она по-немец-
ки, но актер, игравший князя, был русский, он сумел передать замысел Л.
Толстого. Ильич напряженно и взволнованно следил за игрой.
И, наконец, в России. Новое искусство казалось Ильичу чужим, непонят-
ным. Однажды нас позвали в Кремль на концерт, устроенный для красноар-
мейцев. Ильича провели в первые ряды. Артистка Грозовская декламировала
Маяковского "наш бог - бег, сердце - наш барабан" и наступала прямо на
Ильича, а он сидел, немного растерянный от неожиданности, недоумевающий,
и облегченно вздохнул, когда Грозовскую сменил какой-то артист, читавший
"Злоумышленника" Чехова.
Раз вечером захотелось Ильичу посмотреть, как живет коммуной моло-
дежь. Решили нанести визит нашей вхутемасовке - Варе Арманд. Было это,
кажется, в день похорон Кропоткина, в 1921 г. Был это голодный год, но
было много энтузиазма у молодежи. Спали они в коммуне чуть ли не на го-
лых досках, хлеба у них не было, "зато у нас есть крупа!" с сияющим ли-
цом заявил дежурный член коммуны - вхутемасец. Для Ильича сварили они из
этой крупы важнецкую кашу, хоть и была она без соли. Ильич смотрел на
молодежь, на сияющие лица обступивших его молодых художников и художниц
- их радость отражалась и у него на лице. Они показывали ему свои наив-
ные рисунки, объясняли их смысл, засыпали его вопросами. А он смеялся,
уклонялся от ответов, на вопросы отвечал вопросами. Что вы читаете? -
Пушкина читаете? - О, нет! - выпалил кто-то, - он был, ведь, буржуй! Мы
- Маяковского! Ильич улыбнулся: - по-моему Пушкин лучше. После этого
Ильич немного подобрел к Маяковскому. При этом имени ему вспоминалась
вхутемасовская молодежь, полная жизни и радости, готовая умереть за со-
ветскую власть, не находящая слов на современном языке, чтобы выразить
себя и ищущая этого выражения в малопонятных стихах Маяковского. Позже
Ильич похвалил однажды Маяковского за стихи, высмеивающие советский бю-
рократизм.
Из современных вещей, помню, Ильичу понравился, роман Эренбурга, опи-
сывающий войну. - Это, знаешь, - Илья Лохматый! (былая кличка Эренбурга)
- торжествующе рассказывал он. - Хорошо у него вышло!
Ходили мы несколько раз в Художественный театр. Раз ходили смотреть
"Потоп". Ильичу ужасно понравилось. Захотел итти на другой же день опять
в театр. Шло Горького "На дне". Алексея Максимовича Ильич любил, как че-
ловека, к которому почувствовал близость на Лондонском съезде, любил,
как художника, считал, что, как художник, Горький многое может понять с
полуслова. С Горьким говорил особенно откровенно. Поэтому, само собой, к
игре вещи Горького Ильич был особенно требователен. Излишняя теат-
ральность постановки раздражала Ильича; после "На дне" он надолго бросил
ходить в театр. Ходили мы еще с ним как-то на "Дядю Ваню" Чехова. Ему
понравилось. И, наконец, в последний раз ходил в театр уже в 1922 г.
смотреть "Сверчка на печи" Диккенса. Уже после первого действия Ильич
заскучал, стала бить по нервам мещанская сантиментальность Диккенса, а
когда начался разговор старого игрушечника с его слепой дочерью, - не
выдержал Ильич, ушел с середины действия.
Последние месяцы жизни Ильича. По его указанию я читала ему беллет-
ристику, к вечеру обычно. Читала Щедрина, читала "Мои университеты"
Горького. Кроме того, любил он слушать стихи, особенно Демьяна Бедного.
Но нравились ему больше не сатирические стихи Демьяна, а пафосные.
Читаешь ему, бывало, стихи, а он смотрит задумчиво в окно на заходя-
щее солнце. Помню стихи кончающиеся словами: "Никогда, никогда коммунары
не станут рабами!".
Читаешь, - точно клятву Ильичу повторяешь - никогда, никогда не отда-
дим ни одного завоевания революции...

Валерьян Полянский.
ТОВ. Н. ЛЕНИН.
(В. И. Ульянов).
Вечером 30 августа, когда он по окончании митинга выходил с завода
Михельсона, преступная рука женщины пыталась его убить на радость всей
российской контр-революции и международных империалистов.
В то время, как он безоружный, без всякой предосторожности, со
свойственным ему спокойствием и уверенностью, говорил о неизбежной близ-
кой катастрофе капиталистического мира Западной Европы, она из-за угла
готовилась нанести ему смертельный удар в спину, чтобы лишить междуна-
родный революционный пролетариат человека, которого история выдвинула на
пост первого вождя российской социалистической революции.
Умер К. Маркс, и Ф. Энгельс сказал: "теперь человечество стало на го-
лову ниже". И если бы положение раненого оказалось безнадежным, никто не
смог бы назвать товарища, который с полным правом занял бы его от-
ветственный пост, российская революция стала бы на голову ниже.
Заслуги тов. Н. Ленина перед русской революцией неисчислимы. Как
опытный капитан, с непоколебимой твердостью, железной волей, с полным
сознанием каждого своего слова и действия, он вел красный корабль нашей
революции к социализму. Контр-революционные бури не раз силились опроки-
нуть и потопить наш корабль в бушующих страстях классовой борьбы, но он
всегда твердо держал в своих руках руль, не дрогнув ни разу во весь
шторм, столь грозный в последние дни, когда весь буржуазный мир усиленно
готовился к борьбе с нарастающей международной революцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139