– Я за то, чтобы Лулу вышла за Тедди, – протянул Айтел.
– Чарли, ты склочник, – поспешил сказать Муншин.
Мы с Иленой переглянулись. Она очень старалась включиться в разговор, переводя взгляд с одного говорившего на другого, и заставляла себя улыбаться, чтобы не выглядеть ничего не понимающей. Я, наверное, выглядел так же. Мы сидели на противоположных флангах, как бы обрамляя разговор точно подставки для книг.
– Я вполне серьезно, – сказала Лулу. – Можешь передать это мистеру Т. Я лучше выйду замуж за этого красивого мальчика. – И она пальчиком указала на меня.
– Вы еще не сделали мне предложения, – сказал я.
Илена рассмеялась с таким удовольствием, будто сама это сказала. Рассмеялась опять слишком громко, и все посмотрели на нее.
– Не паникуй, красавчик, – весомо произнесла Лулу, на что не способна была рыжеволосая Кэнди Бэллу. Она показала всем нам пустой стакан и, опрокинув его, вылила последнюю каплю на пол. – Мне грустно, Колли, – объявила она и положила голову Муншину на плечо.
– Я видел твою последнюю картину, – сказал ей Айтел.
– Правда, я в ней ужасна? – Лулу состроила гримасу. – Они меня просто губят. А ты как считаешь, Айтел?
Он неопределенно улыбнулся.
– Мы с тобой потом об этом поговорим.
– Я знаю, что ты скажешь. Я переигрываю, да? – Она подняла голову с плеча Колли и ущипнула его за щеку. – Ненавижу быть актеркой. – И почти без передышки спросила: – А вы что делаете, мисс Эспосо?
– Эспосито, – поправил ее Айтел.
– Я… – неуверенно произнесла Илена, – я была чем-то вроде танцовщицы, пожалуй, можно так сказать.
– А теперь работаете моделью? – спросила Лулу.
– Нет… я хочу сказать, никоим образом… – Илена не была совсем уж беспомощна. – Занимаюсь то одним, то другим, – наконец выжала она из себя. – Кому охота быть тощей моделью?
– Конечно, – произнесла Лулу и снова обратилась ко мне: – А вы – новая веревочка на потрепанном воздушном змее Айтела?
Я почувствовал, что краснею. Она атаковала так стремительно, что нечего было и ждать паузы, все равно как посреди исполнения музыкального произведения.
– Говорят, Чарли, тебе конец, – перескочила на него Лулу.
– Обо мне, безусловно, говорят всякое, – сказал Айтел.
– Не так много, как ты думаешь. Время бежит.
– Обо мне всегда будут вспоминать как о твоем бывшем втором муже, – растягивая слова, произнес Айтел.
– Правильно, – сказала она. – Когда я думаю о Чарли Айтеле, я всегда после фамилии ставлю двойку.
Айтел весело улыбнулся.
– Когда вздумаешь надеть медный кастет, Лулу, дай знать. На секунду все застыли, затем Лулу улыбнулась.
– Прости, Чарли, прости меня. – И, повернувшись к нам, своим хрипловатым голосом, который так мило сочетался со светлыми волосами и голубыми глазками, объявила: – Я видела сегодня в газетах жуткую свою фотографию.
– Лулу, – поспешил вставить Муншин, – мы можем это исправить. Фотографы скоро начнут работать.
– Я не желаю, чтоб меня снимали с Тедди Поупом, – заявила Лулу.
– А кто тебя заставляет? – спросил Муншин.
– Никаких трюков, Колли.
– Трюков и не будет, – пообещал Муншин, вытирая лицо.
– Почему ты так потеешь? – спросила Лулу и вдруг вскочила. – Джей-Джей! – воскликнула она и распахнула объятия.
Подошедший к нам Дженнингс Джеймс, обхватив ее, прижал к своему тощему телу, подражая медвежьему объятию Муншина.
– Моя любимая девочка! – произнес он звонким голосом южанина.
– Ну и сволочную же штуку опубликовал ты про меня позавчера, – сказала Лулу.
– Милочка, ты стала параноиком, – сказал ей Дженнингс Джеймс. – Я написал это как объяснение в любви. – И он кивком поздоровался с нами. – Как поживаете, мистер Муншин? – сказал он. После путешествия в уборную он, казалось, ожил.
– Присаживайтесь, Джей-Джей, – предложил Муншин. – Это мисс Эспосито.
Дженнингс Джеймс церемонно поклонился ей.
– Люблю итальянок, мисс Эспосито, они держатся с таким достоинством. – И веснушчатой рукой пригладил свои рыжие волосы. – Долго вы с нами пробудете в Дезер-д'Ор?
– Я уезжаю завтра.
– Ну нет, – вырвалось у Айтела.
– Впрочем, возможно, и нет, – поправилась Илена.
Официант принес мороженое. Оно уже таяло на блюдах, и только Илена взяла себе порцию.
– Это так называемое мягкое мороженое, верно? – заметила она. – Я слышала, оно самое дорогое. – Все недоуменно переглянулись, и Илене явно захотелось что-то еще добавить в подтверждение своих слов: – Не помню, где я это слышала, но я, безусловно, видела рекламу мягкого мороженого, а может, я его ела, не помню.
Айтел пришел ей на выручку.
– Правильно. «Дювонс» рекламируют как талое мороженое. Я сам его ел. Но по-моему, это не «Дювонс», Илена.
– Да, конечно, я знаю, что это не то, – поспешила она сказать.
Джей-Джей снова повернулся к Лулу.
– Милочка, мы готовы сниматься. Фотографы наконец набили себе животы, и все ждут тебя.
– Что ж, пусть подождут, – сказала Лулу. – Я хочу еще выпить.
– Мистер Т. специально просил меня найти тебя.
– Пошли же, – сказал Муншин, – все.
По-моему, он включил в приглашение Илену, Айтела и меня, чтобы не дать возможности Лулу заявить, что она хочет остаться с нами. Поднявшись с кресла, Муншин взял ее под руку и, обходя площадку для танцев, повел вдоль бассейна к фотографам, сгруппировавшимся у камеры из папье-маше. Мы с Джей-Джеем завершали колонну.
– Эта дамочка Эспосито, она, я слышал, девчонка Муншина, – заметил он.
– Не знаю, – сказал я.
– О-о, эта девочка – пальчики оближешь. Я в нее крючок не забрасывал, но знаю некоторых, кто цеплял ее. Когда старина Чарли Айтел покончит с Эспосито, советую провести с ней парочку часиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136