– Мне невыносима мысль, что она одна. Она может что угодно выкинуть. Чарли, я просто с ума схожу. – Муншин уставился на носовой платок, который сжимал в кулаке. – Это ведь Илена сказала, что мы должны расстаться. Но я-то знаю, каково ей это. Всю вину она взвалит на себя. Будет считать, что недостаточно хороша для меня.
– А ведь это так, верно? – сказал Айтел. – Ты тоже так считаешь.
– Ну хорошо, прогнивший – это я. Никчемный – тоже я. – Муншин остановился перед Айтелом. – Чарли, я помню твои слова, воспроизвожу их в точности. Ты сказал мне, что, когда был мальчишкой, только и думал о том, как добыть себе женщину, а теперь не знаешь, как от нее избавляются.
– Я тогда просто занимался болтологией.
– Неужели ты не способен посочувствовать человеку?
– Тебе?
– Не мог бы ты зайти к ней?
– Я же с ней не знаком, – возразил Айтел.
– Можешь представиться как мой друг.
Айтел выпрямился в кресле.
– Скажи, Колли, ты поэтому одолжил мне деньги две недели назад?
– Какие деньги? – сказал Муншин.
– Не волнуйся по поводу того, что Серджиус присутствует при нашем разговоре, – сказал Айтел и рассмеялся. – Мне стыдно за тебя. Две тысячи долларов – немалая для Карлайла Муншина сумма для расплаты с безработным режиссером, который избавит его от девчонки.
– Чарли, ты испорченный человек, – громко произнес Муншин. – Я одолжил тебе деньги, потому что считаю тебя своим другом, и мне не следовало бы говорить тебе, что надо проявлять такт. Если об этом пойдет слух, мне каюк. – И продюсер провел пальцем по горлу. – Сейчас же я думаю прежде всего об Илене. Пусть этот мальчик будет свидетелем. Если с ней что-то случится, виноват в этом отчасти будешь ты.
–. С тобой не соскучишься, Колли, – начал было Айтел, но Муншин прервал его.
– Чарли, я не шучу: эту девочку нельзя оставлять одну. Разве я говорю, что я прав? Чего ты хочешь – моей крови? Предложи по крайней мерс какое-нибудь решение.
– Перебрось ее Мэриону Фэю.
– Ты просто камень, – сказал Муншин. – Человек страдает, а ты говоришь такие вещи.
– Я схожу к ней, – вдруг вырвалось у меня.
– Ты отличный малый, – усмехнулся Муншин, – но эта работа не для тебя.
– Не встревай, – рявкнул на меня Айтел.
– Даже мальчик готов к ней пойти, – сказал Муншин. – Скажи мне, Чарли, у тебя совсем вырезали сердце? Ни капельки не оставили? Или ты стал слишком стар, чтобы справиться с настоящей женщиной?
Айтел развалился в кресле, раскинув ноги, и уставился в потолок.
– О'кей, Колли, – медленно произнес он, – О'кей. Всякое одолжение требует встречного. Напьюсь с твоей девчонкой.
– Ты просто золото, Чарли, – прохрипел Муншин.
– А что, если произойдет сам знаешь что? – проронил Айтел.
– Ты что, садист? – спросил Муншин. – Я даже не думаю о таких вещах.
– А о чем ты думаешь?
– Что тебе понравится Илена и ты ей понравишься. Ей будет приятно, что человек твоей репутации и такой внушительной внешности любуется ею.
– О Господи, – вздохнул Айтел.
Зазвонил телефон.
Муншин хотел сказать что-то еще, словно боялся, что Айтел может передумать, но телефон звонил, и это отвлекало. По прихоти телефонистки он умолкнет, наступит тишина, потом он снова зазвонит.
– Да ответь же, – раздраженно бросил Айтел.
Муншин прижал трубку щекой. Он готовил нам новый коктейль, но услышанное заставило его прекратить всякую деятельность. До нас донеслись рыдания, а потом смех женщины – страх волнами катился по комнате. В ее голосе был такой ужас и такая боль, что, потрясенный, я уставился в пол. Затем она вскрикнула, так громко в своем одиночестве – слышать это было невыносимо.
– Откуда ты звонишь, Илена? – резко произнес Муншин в трубку.
Кульминационная точка была пройдена. Теперь слышались тихие всхлипывания.
– Я сейчас приеду, – сказал Муншин. – А ты никуда не двигайся. Никуда не двигайся, поняла, Илена? – Не успев положить трубку на рычаг, он уже натягивал брюки, застегивал пуговицы на рубашке.
Кровь отлила от лица Айтела.
– Колли, – сделав над собой усилие, сказал он и приподнялся, – ты хочешь, чтобы я с тобой поехал?
– Она у себя в номере, – сказал Муншин уже с порога. – Я позвоню тебе позже.
Айтел кивнул и снова сел. После того как Муншин ушел, мы какое-то время молчали. Через несколько минут Айтел поднялся и стал готовить нам коктейль.
– Какой кошмар, – пробормотал он.
– Как можно быть близким с женщиной, которая так… – сказал я. – Пренеприятная история.
Айтел поднял на меня глаза.
– Немножко сострадания, Серджиус, – сказал он. – Ты думаешь, мы выбираем себе подруг? – И насупясь, отхлебнул из стакана. – Интересно, узнаю ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос? – произнес он еле слышно.
Время шло, мы продолжали поглощать напитки Карлайла Муншина. День медленно подходил к концу. Сидеть здесь было бесцельно, как бесцельно было и уходить. За стенами дома нас ждало лишь солнце пустыни.
– Настроение у меня – швах, – произнес Айтел с широкой улыбкой, опустошив с полдюжины стаканов. У меня было такое впечатление, что лицо у него окаменело; он медленно, с удовольствием разглаживал на лысине волосы. – Интересно, как там Колли? – заметил он после небольшой паузы.
Словно в ответ раздался стук в дверь. Я пошел открывать, и пожилой мужчина, отстранив меня, прошел в гостиную.
– А где Карлайл? – спросил он, ни к кому не обращаясь. Я шел за ним.
– А-а, мистер Теппис, – сказал Айтел, поднимаясь с кресла.
Теппис мрачно на него посмотрел. Он был высокий, плотный, седой, с красным лицом и даже в белом летнем костюме с вручную расписанным галстуком выглядел далеко не привлекательным. Загорелое лицо было некрасиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136