ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
потом я месяцами только преподавал и совсем не работал, но я изменился с тех пор, как приехал в Дезер-д'Ор, так что всегда мог вспомнить Айтела и представить себе его жизнь, и жизнь Илены, и жизнь киностолицы, а порой воображение увлекало меня в такие места, куда я никогда больше не попаду, и их жизнь становилась для меня более реальной, чем моя собственная, и я видел их в круговороте их дней…
Глава 28
…представлял Айтела в определенный момент, через несколько лет после его возвращения в киностолицу. Дело было вечером, а он с восьми утра трудился над своим последним фильмом. Сейчас, когда операторы прятали свое оборудование до завтрашнего дня, электрики расставляли на площадке напольное освещение для завтрашней съемки, а актеры покидали свои передвижные гримуборные и кивком желали ему доброй ночи, Айтел чувствовал легкую меланхолию, которая всегда нападала на него, когда кончалась работа и огромный павильон звукозаписи начинал закрываться, – казалось, он испытывал то же, что в детстве, когда зимним днем бежал домой из школы и безрадостный ветер гнал его по дороге, чтобы он до наступления темноты попал домой. Один из ассистентов Айтела держал у его локтя аспидную доску, на которой лежала какая-то отпечатанная заявка для подписи, а костюмер с расстояния в ярд манил его, выражая досаду своим притопываньем, точно уже не одну неделю не мог заполучить Айтела для разговора. На самом-то деле они пять минут совещались за обедом, но костюмер был человек переменчивого настроения, и то, что они решили, надо было сейчас, очевидно, перерешать.
– Нет, уже все, все, – крикнул ему Айтел, – договорим утром.
И широким жестом обведя и съемочную площадку, и оборудование, и раковину со звукозаписывающей аппаратурой, и тех, кто еще не ушел из группы, он оставил без внимания десяток решений, которые следовало принять, похлопал другого своего ассистента по спине и через звуконепроницаемую дверь вышел на студийную улицу. Студийные чиновники передвигались в своих открытых «кадиллаках» со скоростью десять миль в час, стенографы и секретарши выходили из широкого мраморного портала административного здания, и по другому проходу из другого павильона вывалилась ватага матросов-индийцев и пиратов в еще различимом в сумерках гриме и, громко ругаясь, покатилась к нему – их яркие лохмотья скоро будут сброшены на студийном складе. Человек десять поздоровались с ним. Айтел отреагировал на их приветствия словно политический деятель – одному кивнул, другому улыбнулся, обратив внимание на то, какими неяркими и поблекшими выглядели их окровавленные повязки, и красные рубашки, и широкие штаны в кинематографичных пятнах.
Придя в свой кабинет в одном из бунгало, отведенных для режиссеров, он велел секретарше соединить его с Колли Муншином, затем налил себе выпить и стал бриться.
Он еще не успел добриться, когда его соединили с Муншином.
– Как сегодня прошел день, любовь моя? – спросил своим писклявым голоском продюсер.
– По-моему, все получилось как надо, – сказал Айтел. – И мы не вышли из графика.
– Я завтра приду на площадку. Сегодня видел Г.Т. и сказал ему, что картина будет хорошая.
– Все это понимают, Колли.
– Знаю, знаю, крошка. Но она должна получиться хорошей.
– Все картины должны быть хорошими, – раздраженно произнес Айтел. Разговаривая, он продолжал бриться свободной рукой. – Послушай, Колли, – сказал он уже другим тоном, – я позвонил в обеденное время Илене и сказал, что ты хочешь сегодня вечером посовещаться со мной по сюжету. Не думаю, что она станет тебе звонить, но если позвонит, заблокируешь?
Он почувствовал, что Муншин колеблется. Айтел уже в третий раз за месяц просил об одолжении.
– Чарли, я сделаю все, что ты хочешь, – медленно произнес Муншин, – но не забудь, что завтра тоже важный день.
– Перестань меня воспитывать, – резко сказал Айтел. – Почему, ты думаешь, я куда-то иду сегодня вечером?
Муншин вздохнул.
– Мое почтение дамочке.
К тому времени когда Айтел дошел до стоянки, отведенной для начальства, и сел в машину, уже стало совсем темно. Он поманеврировал по запруженным улицам, окружавшим студию, и затем помчался по одному из широких бульваров, ведущих к океану. Лулу ждет его в своем пляжном домике и досадует, что он задерживается.
Их связь длилась уже полгода, и они встречались иногда даже раз в неделю. Самой большой проблемой было найти место для встреч. Дом Лулу в одном из пригородов столицы оказался неприемлемым – туда в любое время могли зайти друзья выпить, – и Айтел с Лулу вынуждены были остановить свой выбор на пляжном домике. Поскольку стояла зима и шли дожди, большинство киноколонии, жившее на берегу, перебралось в город. Таким образом дом оказался более или менее уединенным, однако кто-то знакомый вполне мог увидеть, как Айтел туда входит, поэтому он оставлял машину вдали от дома и подходил к нему пешком. Через месяц придет весна, и им надо будет устраивать другое место для встреч.
По пути Айтел думал о фильме, который он снимал. Это была четвертая картина, которую он ставил после «Святых и любящих», и в ней не было ничего примечательного. Комедия об одной случайно поженившейся паре – почти весь фильм построен на клише, но ему дан большой бюджет, самый большой в сравнении с остальными фильмами, которые снимал Айтел после возвращения в киностолицу, при этом две самых крупных звезды киностудии «Сьюприм» играли в нем. Карьера Айтела в известной мере зависела от этой комедии, так как частичный успех «Святых и любящих» и весьма средний доход, который принесли три другие его картины, не повредили ему, но и не помогли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Глава 28
…представлял Айтела в определенный момент, через несколько лет после его возвращения в киностолицу. Дело было вечером, а он с восьми утра трудился над своим последним фильмом. Сейчас, когда операторы прятали свое оборудование до завтрашнего дня, электрики расставляли на площадке напольное освещение для завтрашней съемки, а актеры покидали свои передвижные гримуборные и кивком желали ему доброй ночи, Айтел чувствовал легкую меланхолию, которая всегда нападала на него, когда кончалась работа и огромный павильон звукозаписи начинал закрываться, – казалось, он испытывал то же, что в детстве, когда зимним днем бежал домой из школы и безрадостный ветер гнал его по дороге, чтобы он до наступления темноты попал домой. Один из ассистентов Айтела держал у его локтя аспидную доску, на которой лежала какая-то отпечатанная заявка для подписи, а костюмер с расстояния в ярд манил его, выражая досаду своим притопываньем, точно уже не одну неделю не мог заполучить Айтела для разговора. На самом-то деле они пять минут совещались за обедом, но костюмер был человек переменчивого настроения, и то, что они решили, надо было сейчас, очевидно, перерешать.
– Нет, уже все, все, – крикнул ему Айтел, – договорим утром.
И широким жестом обведя и съемочную площадку, и оборудование, и раковину со звукозаписывающей аппаратурой, и тех, кто еще не ушел из группы, он оставил без внимания десяток решений, которые следовало принять, похлопал другого своего ассистента по спине и через звуконепроницаемую дверь вышел на студийную улицу. Студийные чиновники передвигались в своих открытых «кадиллаках» со скоростью десять миль в час, стенографы и секретарши выходили из широкого мраморного портала административного здания, и по другому проходу из другого павильона вывалилась ватага матросов-индийцев и пиратов в еще различимом в сумерках гриме и, громко ругаясь, покатилась к нему – их яркие лохмотья скоро будут сброшены на студийном складе. Человек десять поздоровались с ним. Айтел отреагировал на их приветствия словно политический деятель – одному кивнул, другому улыбнулся, обратив внимание на то, какими неяркими и поблекшими выглядели их окровавленные повязки, и красные рубашки, и широкие штаны в кинематографичных пятнах.
Придя в свой кабинет в одном из бунгало, отведенных для режиссеров, он велел секретарше соединить его с Колли Муншином, затем налил себе выпить и стал бриться.
Он еще не успел добриться, когда его соединили с Муншином.
– Как сегодня прошел день, любовь моя? – спросил своим писклявым голоском продюсер.
– По-моему, все получилось как надо, – сказал Айтел. – И мы не вышли из графика.
– Я завтра приду на площадку. Сегодня видел Г.Т. и сказал ему, что картина будет хорошая.
– Все это понимают, Колли.
– Знаю, знаю, крошка. Но она должна получиться хорошей.
– Все картины должны быть хорошими, – раздраженно произнес Айтел. Разговаривая, он продолжал бриться свободной рукой. – Послушай, Колли, – сказал он уже другим тоном, – я позвонил в обеденное время Илене и сказал, что ты хочешь сегодня вечером посовещаться со мной по сюжету. Не думаю, что она станет тебе звонить, но если позвонит, заблокируешь?
Он почувствовал, что Муншин колеблется. Айтел уже в третий раз за месяц просил об одолжении.
– Чарли, я сделаю все, что ты хочешь, – медленно произнес Муншин, – но не забудь, что завтра тоже важный день.
– Перестань меня воспитывать, – резко сказал Айтел. – Почему, ты думаешь, я куда-то иду сегодня вечером?
Муншин вздохнул.
– Мое почтение дамочке.
К тому времени когда Айтел дошел до стоянки, отведенной для начальства, и сел в машину, уже стало совсем темно. Он поманеврировал по запруженным улицам, окружавшим студию, и затем помчался по одному из широких бульваров, ведущих к океану. Лулу ждет его в своем пляжном домике и досадует, что он задерживается.
Их связь длилась уже полгода, и они встречались иногда даже раз в неделю. Самой большой проблемой было найти место для встреч. Дом Лулу в одном из пригородов столицы оказался неприемлемым – туда в любое время могли зайти друзья выпить, – и Айтел с Лулу вынуждены были остановить свой выбор на пляжном домике. Поскольку стояла зима и шли дожди, большинство киноколонии, жившее на берегу, перебралось в город. Таким образом дом оказался более или менее уединенным, однако кто-то знакомый вполне мог увидеть, как Айтел туда входит, поэтому он оставлял машину вдали от дома и подходил к нему пешком. Через месяц придет весна, и им надо будет устраивать другое место для встреч.
По пути Айтел думал о фильме, который он снимал. Это была четвертая картина, которую он ставил после «Святых и любящих», и в ней не было ничего примечательного. Комедия об одной случайно поженившейся паре – почти весь фильм построен на клише, но ему дан большой бюджет, самый большой в сравнении с остальными фильмами, которые снимал Айтел после возвращения в киностолицу, при этом две самых крупных звезды киностудии «Сьюприм» играли в нем. Карьера Айтела в известной мере зависела от этой комедии, так как частичный успех «Святых и любящих» и весьма средний доход, который принесли три другие его картины, не повредили ему, но и не помогли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136