Послесловие
Последний вариант «Оленьего заповедника»
Малколм Коули написал в своей рецензии, что эту книгу мне было, наверное, труднее писать, чем «Нагих и мертвых». И он был прав. Большую часть времени я работал над ней в упадническом настроении: печень, заболевшая на Филиппинах, взимала дорогую цену за те усилия, какие я предпринял, преодолевая длительную депрессию. И состояние мое не улучшилось, когда никому в фирме «Райнхарт и K°» не понравился первый вариант романа. Второй вариант, который представлялся мне окончательным, тоже вызвал мало восторга у редакторов и явно огорчил Стэнли Райнхарта, издателя. Мне не терпелось уехать в Мексику, поскольку работа была окончена, но Райнхарт попросил меня не уезжать и дать ему неделю на принятие решения. Поскольку он уже подписал со мной контракт, не позволявший отклонить роман, отказ от публикации мог стоить ему весьма внушительной суммы, которую он должен был дать мне в качестве аванса. (Как я узнал позже, Райнхарт надеялся, что его юристы найдут книгу «грязной», но они не нашли, во всяком случае тогда – в мае 1954 года.) Словом, у него не было иного выбора, кроме как согласиться поставить книгу в февральский план выпуска, что он – крайне неохотно – и сделал. Желая немного приободрить Райнхарта, я согласился с его предложением отло жить выплату аванса до выхода книги в свет, хотя по контракту первая половина перечисляется по представлении рукописи. Я считал, что эта уступка с моей стороны может улучшить наши отношения.
Если некоторые из вас удивятся, почему я не забрал у него рукопись и не отправился в другое издательство, отвечу: я был измотан, крайне измотан. Всего за две-три недели до того доктор проверил мою печень и выяснилось, что она больна и разрушается. Я надеялся, что несколько месяцев, проведенных в Мексике, позволят мне поправить здоровье.
Но последовавшие месяцы оказались невеселыми. Я написал «Олений заповедник» настолько хорошо, насколько мог, однако считал этот роман второстепенной работой и не знал, хочу ли по настоящему взяться за новую книгу. Я, конечно, пытался: делал записи; появились мысли написать роман, посвященный бою бы ков, и еще один – о концентрационном лагере; прочитал большую часть того, что создали другие писатели моего поколения (думается, я пытался определить по ним уровень моего третьего рома на); просмотрел гранки, когда они пришли, изменил одну-две строки, вернул гранки в редакцию. Работая вполсилы, я немного подлечился, но это был период, когда я уныло плыл по течению. Когда я в октябре вернулся в Нью-Йорк, пришла верстка «Оленьего заповедника». В ноябре появилась первая реклама в «Паблишера уикли». Затем, менее чем за девяносто дней до выхода книги в свет, Стэнли Райнхарт сказал, что мне надо изъять из книги и небольшой фрагмент – десять строчек о сексе пожилого продюсера с девицей по вызову. Как только встал вопрос об изъятии этих строчек, они тотчас превратились в моральный центр романа. Это обстоятельство не могло улучшить состояние моей печени. Но я знал также, что Райнхарт – человек серьезный, а поскольку я по-прежнему чувствовал усталость, сохранить этот фрагмент представлялось немного нереальным. Я как скряга копил энергию, чтобы начать новую книгу, и мне не хотелось, чтобы меня что-либо отвлекало. Я уступил слово-другое, согласился переписать одну строку и вернулся домой после этого совещания, не слишком гордясь собой. На другое утро я позвонил главному редактору Теду Эмассену и сказал, что решил оставить все как было.
– Что ж, прекрасно, – согласился он, – прекрасно. Право, не понимаю, почему вы вообще согласились.
А на другой день Стэнли Райнхарт остановил печать, прекратил всякую рекламу (он не сумел задержать первый выпуск «Паблишерз уикли», который уже был отправлен в Англию с рекламой «Оленьего заповедника» во всю полосу) и расторг контракт на выпуск книги. А я начал искать нового издателя, и прежде чем его нашел, книга обошла издательства «Рэндом хаус», «Кнопф», «Саймон энд Шустер», «Харперс», «Скрибнерс» и неофициально – «Харкорт» и «Брейс». Когда-нибудь неплохо было бы сообщить подробности, но пока приведу лишь несколько строчек из диалогов издателей:
«Беннет Серф . Этот роман отбросит наше издательство на двадцать лет назад.
Альфред Кнопф (редактору). Вы считаете, что подобная книга может выйти под маркой нашей серии «Борзой»?»
Юрист одного издательства поздравил меня с теми строками, которые привели Райнхарта к тому, чтобы расторгнуть контракт. Этот юрист сказал: «Просто замечательно, как ловко вы сумели описать то, что происходило». После чего он изложил более сотни претензий по другим частям книги. Одним из мест, вызывавших, например, у него возражение, оказалось: «Она была прелестна. У нее был дивный абрис спины». Мне было сказано, что это следует убрать, потому что «начальство не женато, а это описание у вас говорит о том, что вы благосклонно смотрите на внебрачные отношения».
Хайрам Хейден пригласил меня на обед через некоторое время после того, как роман попал в «Рэндом хаус». Он сообщил мне, что рекомендовал не печатать книгу, и если я не мог согласиться с его вкусом, то должен был восхититься его честностью: редактор редко говорит такое писателю. Далее Хейден заявил, что роман показался ему недостаточно увлекательным, хотя первоначально он был готов приветствовать его появление. «Могу сказать, что, взяв книгу в руки, я ожидал получить удовольствие. Я, конечно, слышал мнение Билла, а Билл сказал мне, что роман ему не понравился, но я никогда не обращаю внимания на то, что один писатель говорит о работе другого…» Билл – это Уильям Стайрон, и Хейден был его редактором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136