– Чарлз, а ты счастлив с Иленой? – спросила Лулу.
– Не могу сказать, что несчастлив, – ответил он.
– Илена во многом изменилась к лучшему.
– Я полагаю, это аналитик помог ей.
– Не считай так, – сказала Лулу. – Я пять лет хожу к моему психиатру, и он ни капельки мне не помог. Все сделал ты. Ты хорошо подействовал на Илену. Ты на всех хорошо действуешь.
– Это какая-то новая для меня роль, – сказал Айтел.
– Ты всегда слишком строг к себе.
– Возможно, сейчас я слишком мягок.
Лулу открыла дверь из ванной и показала ему язык.
– Глупости. Запомни это. – И оставила дверь открытой. – Чарли, расскажи мне про Виктора. Я собиралась послать ему подарок, но забыла.
– Вики, – сказал Айтел, – о, я люблю Вики.
– Никогда не представляла себе тебя отцом.
– Я тоже, но я люблю малыша.
Он действительно любит мальчика? – усомнился Айтел, и ему так захотелось подержать его на руках. Виктор был похож на Илену – не на сегодняшнюю, подумал Айтел, а на Илену, какую он впервые увидел. Однако где же правда? Ведь случалось, что он целую неделю не вспоминал о Викторе.
– Откуда ты знаешь, что любишь его? – спросила любопытная Лулу.
Айтел собирался сказать: «Потому что я хочу, чтобы он был лучше меня», но вместо этого лишь улыбнулся.
– Наверно, надо было мне завести детей, – сказала Лулу. – Возможно, это было бы для меня решением.
– Лучше позвони своей горничной и скажи, чтобы она ждала тебя в аэропорту.
Когда Лулу оделась, Айтел вывел ее машину из гаража и открыл для нее дверцу.
– Только не теряй голову, и все будет в порядке, – сказал Айтел.
– Ты не хочешь проводить меня до аэропорта в своей машине?
– А ты считаешь, нам надо появляться вместе?
– Пожалуй, нет. – Лулу протянула руки и снова обняла его. – Ох, Чарли. Я тебя ужасно люблю. Знаешь, ты стал держаться с настоящим достоинством!
Это хороший комплимент, подумал Айтел, ведь что такое достоинство, настоящее достоинство, если не написанное на лице знание, чего стоят все человеческие желания.
– Так мило с твоей стороны сказать такое, Лулу, – сказал он и улыбнулся. – Знаешь, я не хотел бы, чтобы это пошло кругами, и, по-моему, я много лет никому об этом не говорил, но моя мать была французской горничной, прежде чем вышла за моего отца. Работала она, правда, только в лучших домах.
– Ох, Чарли, Чарли, – произнесла Лулу, и они оба рассмеялись. – Почему ты никогда не знал, – спросила она, – что был моей великой любовью?
Он поцеловал ее нежно в щеку, и она поехала, а он смотрел ей вслед. Внезапно ухо его уловило звук прибоя, он спустился к берегу и стал наблюдать, как воды Тихого океана мягко, упорно набегают на песок пляжа. Было еще рано, и Айтел мог не спешить домой; поеживаясь от прохлады, он сел на песок и стал сыпать его между пальцами, вспомнилось то время – казалось, это было в другой жизни, – когда он смотрел на девушку с серфинговой доской и пытался вовлечь ее в разговор. Воспоминание навалилось на него с силой забытой боли – как он жаждал обладать ею в тот день, словно это было бы вступлением в жизнь, которой он никогда не ведал.
Айтелу стало грустно, но это была приятная грусть. Он с удовольствием думал о возвращении домой: после многих дней безразличия он чувствовал сейчас нежность к Илене, как всегда после того, как изменял ей. Прежде чем заснуть, он обнимет ее и скажет, что любит. Сейчас ей не требовались эти слова в такой мере, как в свое время, но все равно она обрадуется, и Айтел, думая о тех годах, что они были женаты, возблагодарил судьбу за то, что они остались позади. Первый год был скверным: сплетни, воспоминания и целые месяцы, когда близость давалась им нелегко. И это тоже уже позади, и хотя с утратой ревности он утратил также чувство, какое в свое время питал к ней, у них по-прежнему была общая спальня, и то, что в ней происходило, было лучше многого другого.
Последний серьезный разлад возник, когда Илена обнаружила, что беременна. Она до смерти боялась аборта, а у него было такое чувство, точно он прикован к ней на всю жизнь. Но ребенок появился на свет, и теперь Айтел любил его или по крайней мере старался любить, а Илена, как сказала Лулу, выправилась. Она научилась содержать дом в порядке, управлять слугами, даже принимать гостей. В этом отношении она выросла, и многие завидовали его браку. Айтел вздохнул. Не может ли так быть, что такой вещи, как любовь, не существует, – просто каждый любит по-своему и старается поступать как можно лучше? «Жизнь превратила меня в детерминиста», – мелькнуло у него в голове.
Он сел в машину и не спеша поехал домой, поднялся по дороге, ведущей к дому, который он купил среди холмов киностолицы, поставил машину в гараже, с минуту выждал, готовя себя к встрече с Иленой, и прошел к ней в гостиную. Она подняла на него глаза от книги, которую читала, и он сразу увидел, что она не в настроении. Впрочем, она часто бывала мрачной в те вечера, когда он был ей неверен, и он не мог понять, то ли она знает, то ли просто чувствует себя неловко, и он подивился тому, как плохо понимает, что происходит у нее в голове.
– Как Виктор? – спросил он, войдя.
Илена вяло улыбнулась.
– Он сегодня был очень забавный, – сказала она. – Сейчас расскажу тебе, что он делал.
– Отлично, – сказал Айтел, – горю желанием услышать. Но сначала мне надо выпить. – Алкоголь смоет следы Лулу изо рта и подготовит его для Илены. Целуя ее в щеку, он постарался, чтобы это выглядело отчужденно и она ничего от него не ждала, когда они лягут в постель.
– Как прошло совещание? – спросила Илена.
– Сносно.
– Почему Колли не может принять решение? – раздраженно заметила она. – Вечно он все меняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136