– А у нас и был роман, – сказала Доротея и хрипло хихикнула. Затем, прищурясь, посмотрела на Илену и добавила: – Желаю приятного времяпрепровождения, лапочка.
Чарли с Иленой побродили по кабинету и поговорили с мужем Доротеи. Мартин Пелли был в восторге от Илены и несколько раз отводил Айтела в сторонку, чтобы сказать ему, какая у него роскошная девчонка.
– Отличная малышка, – сказал Пелли. – Илена, – обратился он к ней, – ты чудо, ты прелесть.
Илена покраснела и, явно нервничая, окинула взглядом толпившихся в кабинете Доротеи людей.
– По-моему, славная вечеринка, – заметила она.
– Знаете, – продолжал Пелли, – не могу понять, глядя на вас. Никто не может понять. Когда, черт подери, вы собираетесь пожениться?
Лицо Илены оставалось бесстрастным. Пелли хлопнул Айтела по спине.
– Такая славная спокойная девочка. Тебе надо жениться на ней.
– Она за меня не пойдет, – сказал Айтел.
– Пойду поищу что-нибудь выпить, – сказала Илена и отошла от них.
– Отличный получился вечер, – произнес Пелли и, пригнувшись к Айтелу, прошептал с упорством пьяного: – Тебе следует жениться на Илене.
– Да, – согласился Айтел. Пелли раздражал его. Он был как все женатые мужчины.
В этот вечер они играли в «Призрак», играли в шарады, группа мужчин окружала игральные автоматы в холле между кабинетом и гостиной и непрерывно питала их четвертаками, опуская в отверстие с табличкой: «Пенсионный фонд Доротеи О'Фэй». Айтел потерял из виду Илену. Он с удовольствием присоединился к тем, кто играл в шарады, и быстро стал лучшим в своей команде. По прошествии часа или двух – он потерял счет времени – ему это надоело, он внезапно понял, что пьян. На другом конце комнаты он увидел Илену, стоявшую неприкаянно возле группы гостей, но ему не пришло в голову прийти ей на выручку. Потом он заметил, что с ней разговаривает Мэрион Фэй, но это его не взволновало. Ничем этот разговор не кончится.
В комнату вместе с Доротеей вошел человек, которого Айтел сразу узнал, и поздоровался. Как только Айтел услышал этот голос, его обуял страх. Это был конгрессмен Ричард Сел-вин Крейн из Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, и он снился ему. Айтел часто видел в кошмаре моложавое краснощекое лицо Крейна под седой шевелюрой, слышал мягкий голос конгрессмена.
– Так и быть: дам вам двоим познакомиться, – сказала Доротея и оставила их наедине.
– Какой сегодня прием, – заметил Крейн, – правда, Доротея всегда устраивает хорошие приемы.
В те дни, когда Доротея имела свою колонку в прессе, там раз в неделю непременно упоминался Крейн: это замечательный конгрессмен, сообщала Доротея читателям и добавляла, что из всех своих друзей больше всего ценит его.
– Я не знаком с приемами Доротеи, – сказал Айтел. Он тщательно подбирал слова, заботясь о том, чтобы не выдать своих чувств.
– Вы полюбили бы ее, если бы лучше ее знали, – сказал Крейн тоном, каким говорят о близкой приятельнице. – Дотти… в общем, Дотти – это старая гвардия. Театральных людей, вроде вас, всегда тянет к таким девицам. – Хохот, раздавшийся среди игроков в шараду, заставил Крейна забавно сморщиться. – Мистер Айтел, – сказал он, – я хотел бы поговорить с вами. Мы не могли бы пройти наверх?
Айтел тупо смотрел на него. Не зная, что ответить – а столько было противоположных возможностей для ответа, – он лишь кивнул и с сильно бьющимся сердцем пошел за Крейном по коридору. Они зашли в комнату горничной. На столике стояла бутылка виски и рядом с пепельницей лежала нераспечатанная пачка сигарет.
Конгрессмен сел на кровать и жестом указал Айтелу на единственное в комнате кресло. Снизу до них доносился частично приглушенный, горячечный и всепоглощающий шум приема.
– Я давно хотел поговорить с вами, – сказал Крейн.
– Это я вижу, – откликнулся Айтел, бросив взгляд на стоявшее на столике виски.
Крейн сидел очень прямо и задумчиво смотрел на него.
– Мистер Айтел, – сказал он, – я знаю, что не нравлюсь вам но самое любопытное, что в тот день, когда я вас допрашивал, у меня возникло чувство, что при других обстоятельствах мы могли бы быть друзьями.
– Разумно ли с вашей стороны быть замеченным рядом со мной? – прервал Крейна Айтел. Сердце у него перестало колотиться, но он считал, что честь требует не выдавать своих чувств выражением лица.
– Политика всегда чревата опасностью, – сказал Крейн, – но я не думаю, чтобы это было неправильно понято.
– Иными словами, комиссии известно, что мы с вами встречаемся.
– Они знают, что я интересуюсь вашим делом.
– Почему?
– Мы все считаем, что это дело позорное.
– Вот как, в самом деле?
– Мистер Айтел, вам, по всей вероятности, кажется, что мы заинтересованы преследовать людей. А это не так. Могу сказать, что я лично крайне озабочен безопасностью нашей страны, но никто из нас не хочет понапрасну травить людей. Вы удивились бы, узнав, сколько добра мы делаем некоторым нашим свидетелям. Могу сказать, я всегда верил, что любая деятельность способствует подъему духа. Видите ли, мой отец был сельским священником, – доверительно добавил он, и поскольку Айтел не улыбнулся, Крейн лишь холодно кивнул. – Когда вы явились к нам, – продолжал он, – мы получили информацию, что вы являетесь членом коммунистической партии с билетом. С тех пор мы узнали, что это не так.
– Тогда почему же комиссия об этом молчит?
– Вы считаете это разумным требованием? – спросил Крейн. – Вы употребляли довольно сильные выражения.
– Я не понимаю, почему вы проявляете ко мне интерес.
– Мы считаем, что вы могли бы нам помочь. Если мы пройдемся по некоторым вашим знакомым в прошлом, возможно, вы обнаружите, что располагаете информацией, о значении которой даже и не подозреваете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136