Бабка Вера руки из-под платка выпростала. Вскинулись ее руки кверху, как к
омья земли от взрыва.
Ц Палите! Ц закричала она. Ц Небось солдат. Небось всю жизнь воевал. Пал
ите!
Солдаты выстрелили в синий вечерний воздух из своего оружия. И еще выстр
елили. И так стреляли три раза. Потом ушли. Женщины тоже ушли. Покинули хол
м ребятишки, одетые во что попало, застиранное, перелатанное и не по росту
. Остались возле могилы дедовой Сенька да бабка Вера.
Сенька сидел согнувшись, уронив голову. В сером залатанном ватнике он бы
л похож на свежую грудку земли, не проросшую травами. Бабка Вера металась
среди немецких могил черным факелом. Подходила к краю бугра, и все бормот
ала, и все выкрикивала, словно бранила за что-то старика Савельева, по ее м
нению рано ушедшего, или, напротив, обещала в своей бесконечной старости
прожить и его недожитое время.
На следующий день солдаты-обозники укатили на рессорных телегах к фронт
у. Женщины заторопились свои дела делать. Ребятишки сели на теплом крыль
це избы, в которой дед проживал, в которой сейчас было пусто, по-пустому св
етло и гулко и прибрано чисто.
Фронт уже далеко отошел от деревни. Лишь иногда по ночам избы начинали др
ожать. Ветер заносил в открытые окна неровный накатистый звук, будто руш
илось что-то, будто бились боками сухие бревна и ухали, падая на землю. Неб
о над фронтом занималось зарей среди ночи, но страшная та заря как бы тлел
а, не разгораясь, не обжигая кучных серебряных звезд.
Все боевые войска давно прошли сквозь деревню, и обозы прошли, и санитарн
ая часть. Дорога утихла. Она бы, пожалуй, совсем заузилась, так как местном
у населению ездить по ней было не на чем, да и некуда. Но шли по дороге колон
ны машин, груженные боевым припасом для фронта, и дорога пылила, жила.
Шагал по этой дороге солдат, искал для себя ночлега. Шел он из госпиталя в
свою дивизию, в стрелковую роту, где до ранения состоял пулеметчиком. Кры
льцо, усаженное ребятишками, поманило его, повлекло. Подумал солдат: «Вот,
однако, изба веселая. Остановлюсь тут, отдохну в житейской густой сумато
хе». Солдат вспомнил свою семью, где был он у матери седьмым, самым младшим
сыном Ц последним.
Ц Привет, мелкота, Ц сказал он.
Ц Здрасте, Ц сказали ему ребятишки.
Солдат заглянул в избу.
Ц Чисто живете. Разрешите и мне пожить с вами до завтра. А где ваша мамка?

Ц Наши мамки в поле, Ц ответила ему Тамарка Сучалкина, самая старшая. Ц
Мы в этой избе не живем. В ней дед Савельев жил, а теперь помер.
Оглянулся солдат на ребятишек. Разглядел их Ц тощие, большеглазые, очен
ь пристальные и тихие.
Ц Вот оно как, однако… Ц сказал солдат. Ц Чего же вы тут, у пустой избы, де
лаете? Играете?
Ц Нет, Ц сказала девчонка Тамарка. Ц Мы здесь просто сидим. Ц Девчонка
Тамарка заплакала и отвернулась, чтобы другие не видели.
Ц Вы ступайте в какую-нибудь другую избу ночевать, Ц посоветовала она
солдату. Ц Сейчас в избах просторно. Когда фронт проходил, в избах народ
не помещался Ц на улице спали. А сейчас в избах места пустого много.
Но солдату понравилась чистая комната, привлекла тишина и широкая лавка
вдоль печки. «Что я, шуму не слышал и писку ребячьего? Ц подумал солдат. Ц
Зачем я буду кусок отрывать от голодных ртов? А мне самому поделиться неч
ем Ц полхлеба да полбанки консервов на всю дорогу до фронта. А еще идти во
н сколько. Заночую в этой избе. Перина мне не понадобится, шинель постелю и
шинелью укроюсь».
Ц Я здесь заночую, Ц объяснил Тамарке солдат. Ц Сразу спать лягу. А вы н
е шумите, мне рано вставать, я в свою дивизию тороплюсь.
Тамарка кивнула: мол, ваше дело.
Солдат положил мешок в изголовье и завалился на ночлег. Помечтал немного
о медицинской сестре Наташе, с которой познакомился в госпитале, которо
й пообещал письма отсылать каждый день, и заснул.
Во сне он почувствовал, будто его трясут и толкают в спину.
Ц Что, в наступление? Ц спросил он, вскочив. Принялся шарить вокруг, отыс
кивая винтовку, и проснулся совсем. Увидел себя в избе. Увидел окна с красн
ой каймой от закатного солнца. А перед собой разглядел мальчишку в драно
м и не по росту ватнике.
Ц Ты что в сапогах завалился? Ц сказал мальчишка солдату взрослым угрю
мым голосом. Ц На этой лавке дед помер, а ты даже сапоги не скинул.
Солдат рассердился за прерванный сон, за то, что его такой молокосос уму у
чит. Закричал:
Ц Да ты кто такой? Как пальну тебе по ушам!
Ц Не кричи. Я тоже кричать могу, Ц сказал мальчишка. Ц Я здешний житель.
Сенькой зовут. Днем я на коне работал. Сейчас его пасть погоню к озеру, на л
уговину. Ц Мальчишка подошел к двери. Лицо его просветлело, он зачмокал т
ихо и ласково.
Солдат тоже увидел привязанного к крыльцу коня. Был тот конь то ли больно
й, то ли совсем заморенный. Шкура на широкой кости висела как балахон. Голо
ву конь положил на перила, чтобы шея у него отдыхала.
Ц Вот так конь! Ц засмеялся солдат. Ц Таков конь на одёр да на мыло. Друг
ой пользы от него никакой.
Мальчишка гладил коня по морде, совал ему в мягкие черные губы сбереженн
ую корочку.
Ц Какой ни на есть Ц все конь. Жилы у него в ногах застуженные. Я его выхож
у, к осени резвый будет. Нам его солдаты-обозники подарили. Они и деда схор
онить помогли. А ты, спать ляжешь, сапоги скинь. Нехорошо. Дом еще после дед
а не остыл, а ты в сапогах завалился.
Солдат зубами заскрипел от досады. Плюнул.
Ц Подумаешь, дед! Ц закричал. Ц Помер, туда ему и дорога. Он свое пожил. Се
йчас маршалы гибнут и генералы. Солдаты-герои пачками в землю ложатся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44