Если все приметы сходились как надо, Волод
ька задавал вопрос:
Ц Дяденька, вы думаете, Гитлера повесят, когда поймают? Не-а. Раскалят лом
с одного конца и холодным концом Гитлеру в задницу воткнут.
Ц Почему холодным? Ц спрашивал мужик обязательно и разочарованно.
Ц А чтобы никто не смог вытащить, Ц отвечал Володька и хохотал и припля
сывал.
Полицай, который сейчас Володьку тянул, был ему непонятен и поэтому стра
шен.
Полицай приволок Володьку в конец эшелона, к раскрытой теплушке. Рывком
поднял его, швырнул внутрь.
Ц Возьмите, пока его до смерти не забили. Тронутый он. Ц Полицай бросил в
вагон недоеденного леща и краюху и, повернувшись круто, пошел напрямик ч
ерез рельсы.
Володька подгреб леща и краюху к себе и только тогда огляделся.
На соломе вдоль стен сидели и лежали ребята Ц стриженые мальчишки, стри
женые девчонки. Одна нестриженая, но не девчонка уже, стояла у распахнуто
й двери.
Ц Как тебя зовут? Ц спросила она.
Володька с треском оторвал со спины леща кожу:
Ц Гаденыш, змееныш, ублюдок, сирота, воришка, попрошайка, собачье дерьмо,
паскудник… А вас как?
Ц Меня зовут Полина Трофимовна. Это дети. Мы из детдома. А ты откуда?
Ц Откуда-то черт принес… А может, в капусте нашли. Ц Володька рвал зубам
и леща, кусал хлеб и, захлебываясь торопливой слюной, громко, нахально чав
кал. Он их презирал: «Сволочи, а не детдомовцы Ц с немцами на поездах ездя
т».
Ц Вши есть? Ц спросила Полина Трофимовна.
Ц Полно. Умные, стервы, они от войны заводятся.
Ц Мальчики, остригите его, Ц сказала Полина Трофимовна.
Двое мальчишек поднялись с соломы, оба старше Володьки и гораздо сильнее
.
Володька оскалил зубы:
Ц Кушу.
Ц Не бузи, Ц сказал ему мальчишка покрепче, темный лицом и скуластый. Ц
Все равно острижем. Бузить будешь, в лоб дам Ц и тихо.
Володька плевал им в лица разжеванным лещом, бил их ногами, но они повалил
и его, и, когда он укусил одного за руку, другой дал ему кулаком. Володька ср
азу ослаб, застонал, распластался на дощатом полу и пополз. Мальчишки под
тащили его к двери, чтобы голова Володькина свесилась наружу. Один ему на
ноги сел, руки за спину завернул. Другой стриг его голову ножницами как по
пало, но аккуратно Ц чтобы волосы падали на землю.
Трещали сухие рваные крылья, тянулись к Володькиной голове мертвые тощи
е лапы. От бабочки воняло керосином. Когда Володьку стошнило и он пришел в
себя, предзакатное небо светилось в четырех маленьких окнах. Под полом с
тучали колеса. Ветер проникал в щели, щекотал под рубахой тело. Голове был
о холодно. Саднило, пекло оголенные волдыри и коросты. Кожа по всему телу и
лицо натянулись от керосина. Керосиновая вонь смешивалась с вонью белог
о порошка, на который немцы были так же щедры, как и на порох. Тело, как и все
гда после ударов по голове, было слабое, но Володькина мысль не могла оста
вить беззаконие неотмщенным.
Ц Сволочи. Икра немецкая. Паскуды. Кто меня керосином вымазал?
Над Володькой наклонился тот же скуластый, темный лицом парнишка.
Ц Я, Ц сказал он. Ц Не хватало нам твоих вшей и сыпного тифа. И заткнись. И
язык придержи, не то я тебе еще врежу.
Ц А я бешеный. Я тебе горло перегрызу. Ц Володька подумал и вялым голосо
м уточнил: Ц Лучше я тебе ухо откушу. Ты уснешь, я подкараулю и откушу тебе
ухо. Ц Он засмеялся бессильно. Ц И не трогай меня, по голове не бей. Где мо
й лещ? Сожрали?
Ц Заткнись, говорю, Ц ответил ему скуластый парнишка.
Полежав еще с полчаса, Володька сел. Дверь была закрыта неплотно. Он присл
онился к ней. Лес в щели будто темная вспученная река. Поляны Ц светлые ос
тровки на ней. Небо синее, и земля теплая. И трава мягкая.
Ц Едете? Почему не удираете? Ц спросил он. Поезд стоял на разъезде, брал в
оду. Ц Ссыпимся, рванем в лес, и ищи-свищи. Может, боитесь?
Ц А малышей куда деть?
Володька огляделся внимательно. В глубине вагона сидели и лежали ребяти
шки гораздо младше его, многие совсем малыши.
Ц Больные у нас, Ц сказала стриженая девчонка, высокая, тощая и задумчи
вая. Ц Мы детский дом, у нас так нельзя.
Глаза у девчонки мамины. А какие у мамы глаза? Мертвые.
Ц Есть дают? Ц спросил Володька, помолчав.
Ц Дают. Облюешься.
Володька смотрел в открытую дверь на волю.
Ц Я-то убегу. Отдохну у вас, поем и дам ходу. Что я, дурак Ц к немцам ехать? Т
ем более не охраняют. Выпрашивать буду Ц все лучше.
Изредка он поглядывал на ребят. Девчонки штопали и латали одежду. «Семей
ка, ишь путешествуют».
Ц Пить, Ц застонал кто-то, укрытый пальто.
Ц Нужно удрать, в городе вас по домам разберут, Ц решил Володька, почеса
в стриженую, в коростах голову.
Никто ему не ответил.
Ц Конечно, нарасхват не пойдете. А я и подавно. Да я-то что, и так проживу. Не
знаете, зачем вас немцы в поезде возят? А я знаю! Ц заорал он. Ц Чтобы парт
изаны эшелон не взорвали. Не догадываетесь?
Полина Трофимовна заплакала.
Ц Где мой лещ? Сожрали?
Полина Трофимовна оттащила его в угол, загородила собой. Он кричал из-за с
пины:
Ц Ссыпаться нужно! В лес удирать! Вы, герои чертовы, так и будете ездить?
Ребята гудели долго и не могли уснуть.
Ночью состав остановился. В щели показался свет. Фонарь «летучая мышь» в
плыл в вагон. За ним, широко отодвинув дверь, влез немец. Был он на пьяных но
гах, в руке бутылка. Поставил фонарь посередине вагона и все говорил что-т
о и выкрикивал, пел и приплясывал. Он совал ребятам кусочки сахара и након
ец заявил членораздельно:
Ц Я есть артист.
Он кричал петухом, лаял, корчил смешные рожи, играл на губной гармошке и вс
е прикладывался к бутылке, и глаза его сатанели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44