Ц Она слизнула с ладо
ни запах. Ц Вон как пальцы напахли. Ц Она нюхала пальцы, прижимала их к ще
кам и ко лбу, смеялась кокетливо и заливисто.
Ц Леший с тобой, Ц пробурчала старуха. Ц От горшка два вершка, а смотри
как девчится. Неужто в этой кислятине сок такой сильный? Я бы последнее яб
локо на нее не сменяла.
Дверь отворилась. Генералом вошла в избу Любка Самарина, в белой блузке ш
елковой, платок на плечах с розами Ц еще до войны Мишкой подаренный, трак
тористом, туфли «Скороход» на высоком каблуке.
Ц Чем это у вас пахнет? Ц спросила она с порога. Увидев на столе апельсин
овые корки, на Сеньку глаза кинула. Ц Корки апельсиновые Ц в буфет, ребя
тишек Ц за печку. Ц И с улыбочкой, вежливым голосом: Ц Будьте любезны, вх
одите, герр доктор. Ц Бабке шепотом: Ц Я тебе немца привела из Засекина, д
октор ихний.
Немец вошел в избу стеснительно. Поздоровался, как крещеный, сняв шапку.

Ц Вот он, герр доктор, Ц сказала Любка и рукой оголенной повела, будто к т
анцу. Ц Пулей раненный.
Немец снял с плеча сумку, обшитую кожей, положил ее на скамейку и достал ку
сок мыла. Бабка засуетилась, налила в глиняный рукомойник теплой воды, вы
хватила из комода чистое полотенце. Пока немец мыл руки, она стояла возле
него, печальная и покорная, с затаенной надеждой, как все матери перед вра
чами.
Немец долго, старательно вытирал пальцы и все рассматривал полотенце.
Ц Зер гут, Ц сказал он и похвалил работу.
Ц Чего уж, Ц ответила бабка, Ц крестьянское дело такое.
Немец смотрел на мальчишку внимательно, веки смотрел, десны смотрел, жив
от щупал. Спросил название трав, которыми бабка обкладывала рану, и запис
ал их в тетрадочку. Рану похвалил, мол, чистая, значит, заживет скоро. Поинт
ересовался, поила ли бабка мальчишку, попросил рассказать, какими отвара
ми и настоями. Бабка рассказывала, а он все кивал, все записывал. Потом поп
росил показать ему травы. Некоторые он признал, другие завернул в пакети
ки, подписал и спрятал в сумку. Особенно заинтересовался ятрышником.
Ц Эта трава силу придает, Ц говорила бабка, Ц и ясность в голове. Ее на с
пирту нужно настаивать крепко, на перваче, потом в воде распускать Ц три
капли в рюмку и так пить. Можно на водке Ц тогда побольше капель. Можно на
воде, как слабенький чай пить. Полстакана утром и вечером полстакана. Она
мужикам хорошо помогает.
Немец закивал весело, понюхал травку, уважительно бабку похвалил, подтве
рдил, что она лечит правильно. Достал из сумки коробочку.
Ц Витамины, Ц сказал и добавил главное: Ц Хорошо кормить. Молоко, яйца, к
урица, бульон, мед, творог…
Бабка завела глаза к потолку, не решаясь при немце распустить чертыхалов
ку. Немец побарабанил пальцами по столешнице:
Ц Понимаю Ц война. Я могу обменивать консерв, масло, сахар…
Ц На какие шиши?! Ц сорвалась бабка. Ц Какое у нас золото? Было кольцо об
ручальное Ц давно продала, когда сын болел… Икона была в серебряной риз
е Ц продала в церкву, когда внук хворал. А теперь что? Патефон хочешь? Ц Ба
бка полезла было под кровать, где стоял патефон, оставленный ей в подарок
председателем-постояльцем.
Ц Патефон не нужно. Ц Немец поднялся, подошел к простенку между окон. Ц
Это обменивать. Ц Он вынул из сумки килограммовую банку мясных консерв
ов.
Бабка засовестилась:
Ц Да куда же они тебе? Они уже двадцать лет молчат. Немец сунул ей банку в р
уки, полез на скамейку снимать часы.
Бабка осторожно, как стеклянную, поставила банку посреди стола. От таког
о богатства у бабки по щекам полились слезы. «Что-то слеза меня стала бить
», Ц подумала она, извинительно хлюпнув.
Ц Может быть, у вас еще что-нибудь? Ц спросил немец. Ц Старинная одежда?

Бабка нырнула в сундук, швырком вытряхнула оттуда береженые юбки, кофты,
старые полушалки. Немец выбрал два полотенца, вышитых густо, и душегрейк
у со стеклярусом. На столе рядом с консервами появился пакет сахара.
Ц Ишь сколько наторговала, Ц сказала ей Любка, посверкивая глазищами.
Ц За такую то рухлядь.
Бабка отбрила:
Ц Ты поболе наторговать можешь…
Немец долго бабку благодарил и дедку Савельева благодарил, приняв его, в
идать, за бабкиного старика, а выйдя с Любкой за дверь, пояснил осуждающе,
что русские, как он заметил, не умеют беречь красивых старинных вещей и с т
акой легкостью расстаются с ними, что он даже в толк не возьмет, почему они
тогда с таким упорством воюют.
Ребятишки вылезли из-за печки, уставились было на бабкино богатство. Баб
ка их: «Кыщ! Пошли, Саври!» Ц выставила за дверь.
Она стала против стола, облегченная тайной мыслью, той, что на время отдал
ила от нее ненавистное слово «бульон».
Дед Савельев сидел тихо, тоже смотрел на продукты, но в его глазах, светлых
и отчужденных, как бы похрустывал холод.
Ц Видал я всяких часов, Ц сказал он погодя. Ц С драконами и монахами, с п
авами, с барынями, с каруселями. Одни видал с ярмаркой. Как бьет час Ц чело
вечки медные на ярмарке зашевелятся, мимо друг дружки пройдут, музыка за
играет, акробаты закувыркаются. А нету в них жизни Ц механическое круже
ние. А в кукушке есть. Да и на кукушку-то она мало похожа, так себе, чурбачок
с носом. А поди ж ты…
Бабка тускло, без жалости посмотрела в простенок, где вместо часов остал
ось пятно.
Ц Дивья, Ц сказала она. Ц Хоть бы шли, а то и не тикали.
Ц Я тебе, Вера, леща принес, Ц сказал дед. Ц Ты мальчишке леща свари, там и
окунье есть. Ц Он кивнул на холщовую сумку, которую, войдя, оставил возле
порога. Ц А консерв пока что не трогай. В нем для больного нет ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44