Ц Зачем же ее ронять? Я пусторукий, что ли? Я картошку не выроню… Фронт еще
вон где был, вон за тем бугром. Там деревня Засекино. Вы, наверно, по карте зн
аете. А в нашем Малявине было ихних обозов прорва, и автомобилей, и лошадей
с телегами. А немцев самих! Дорога от них зеленая была Ц густо бежали. Вон
где сейчас танк под деревом прячется, два немца картошку варили на косте
рке. Их кто-то крикнул. Они отлучились. Я картошку из котелка за пазуху…
Ц Ты что, сдурел?! Ц крикнул танкист, растерявшись. Ц Картошка-то с пылу!

Ц А если она с маслом! У нее помереть какой дух… Плесни мне в глаза, мыло тв
ое шибко щиплет. Ц Мальчишка глядел на танкиста спокойно и терпеливо. Ц
Я под кустом с целью сидел Ц может, забудут чего, может, не доедят и остатк
и выбросят… Я тогда почти всю деревню пешком прошел. Бежать нельзя. У них к
ак бежишь Ц значит, украл.
Танкист месил мыло в руках.
Ц Все мыло зазря сомнешь. Давай я тебе спину натру. Ц Мальчишка наклони
лся, промыл глаза водой бегучей. Ц Я у немцев много чего покрал. Один раз д
аже апельсину украл.
Ц Ловили тебя?
Ц Ловили.
Ц Били?
Ц А как же. Меня много раз били… Я только харчи крал. Ребятишки маленькие:
Маруська наша, и Сережка Татьянин, и Николай. Они как галчата, целый день р
ты открытые. И Володька был раненый Ц весь больной. А я над ними старший. С
ейчас с ними дед Савельев сидит. Меня к другому делу приставили Ц курей п
асу.
Мальчишка замолчал, устал натирать мускулистую, широченную танкистову
спину, закашлялся, а когда отошло, прошептал:
Ц Теперь я, наверно, помру.
Танкист опять растерялся.
Ц Чего мелешь? За такие слова Ц по ушам.
Мальчишка поднял на него глаза, и в глазах его было тихое, неназойливое пр
ощение.
Ц А харчей нету. И украсть не у кого. У своих красть не станешь. Нельзя у св
оих красть.
Танкист мял мыло в кулаке, мял долго, пока между пальцами не поползло, Ц с
тарался придумать подходящие к случаю слова. Наверно, только в эту минут
у понял танкист, что и не жил еще, что жизни как таковой не знает и где ему, с
короспелому, объяснить жизнь другим людям так, чтобы они поверили.
Ц Вам коров гонят и хлеб везут, Ц наконец сказал он. Ц Фронт отодвинетс
я подальше Ц коровы и хлеб сюда прибудут.
Ц А если фронт надолго станет?.. Дед Савельев говорит Ц лопуховый корень
есть можно. Он сам в плену питался, еще в ту войну.
Танкист вытер мальчишку вафельным неподрубленным полотенцем.
Ц Нелюдское дело лопух кушать. Я покумекаю, потолкую со старшиной, может
, мы вас поддержим из своего пайка.
Мальчишка, торопясь, покрутил головой:
Ц Не-е… Вам нельзя тощать. Вам воевать нужно. А мы как-нибудь. Бабка Вера, о
на совсем старая, почти неживая уже, говорит, солодовая трава на болотах р
астет Ц лепешки из нее можно выпекать, она пыхтит, будто с закваской. Вы т
олько быстрее воюйте, чтобы те коровы и тот хлеб к нам успели. Ц Теперь в м
альчишкиных глазах, потемневших от долгой тоски, светилась надежда.
Ц Мы постараемся, Ц сказал танкист. Он засмеялся вдруг невеселым, натян
утым смехом. Ц А ты говоришь, не о чем мне с девками толковать. Потолковал
и бы, наверно, о том же самом… Зовут тебя как?
Ц Сенька.
На том они и расстались. Танкист отдал мальчишке обмылок, чтобы он вымыл с
вою команду: Маруську, и Сережку, и Николая. Танкист звал мальчишку поесть
щей из солдатской кухни Ц мальчишка не пошел.
Ц Я сейчас при деле, мне нельзя отлучаться.
Курицы тягали червяков из влажной тихой земли. Петух бесхвостый, испугав
шись танкистова шага, совсем потерял голову и, вместо того чтобы бежать, б
росился прямо танкисту под ноги.
Ц А ты, чертов дурак, куда прешь? Ц закричал на него танкист.
Петух окончательно осатанел, бросился курицу топтать, свалился и закрич
ал диким криком, лежа на крыле, Ц крик этот был то ли исступленным рыдани
ем, то ли кому-то грозил петух, то ли обещал.
Возле танков Ц может быть, запах кухни тому виной, может быть, петушиный к
рик Ц пригрезился танкисту дом сытый, с занавесками кружевными, веселая
краснощекая девушка с высокой грудью и послевоенный наваристый суп с ку
рятиной.

ГДЕ ЛЕШИЙ ЖИВЕТ?

Я поглажу тебя лапой бархатн
ой
На богатство, на радость с милым дружком.

Человек лежал у сосны на мягкой многослойной хвое.
Сосна роняла хвою каждый год Ц прикрывала молодые побеги своих корней о
т стужи, охраняла их от соседней травы и от горьких поганых грибов. Ниже, г
де начиналась трава, между старых пней, розовым цветом вскипали брусника
и вереск. Из трухлявого пня, из самой его сердцевины, поднималась березка
с изогнутым тонким стволом. Еще ниже, за можжевельником, по песку, шла осок
а, примятая человеком, и на ней кровь.
Осока спускалась к болоту, ржавела и сохла в черной воде.
На болоте высокие кочки, желтые жирные цветы на них. И в цвету тонконогая к
люква.
Над болотом дурман.
Человек припал к темной хвое лицом, неподвижный и грязный. Зеленая тина з
асохла в его волосах. Сапог на нем не было. Из разорванной гимнастерки тор
чала нательная белая рубаха, запятнанная болотом и кровью.
Сенька стоял у сосны Ц вцепившись в сосну. Слушал: дышит Ц не дышит? А мож
ет быть, дышит еще…

По всей земле, завоеванной немцем, летела бумага. Она засоряла улицы горо
дов, и без того не метенные, заваленные кирпичом битым, битой мебелью и шту
катуркой. Бумага двигалась по дорогам, висла на порванных проводах телег
рафа, свивала в кустах желтоватые грязные гнезда. В этих гнездах шевелил
ись острые черные буквы, красивые и надменные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44