Воротничок у серба съехал, галстук перекрутился, сюртук лопнул на плечах. Пенсне болталось на ленте, одно стеклышко треснуло. Двое мужчин по разные стороны наваленных книг метали взглядами молнии, грудь у обоих вздымалась.
Нельсон одернул парку. Из прорехи посыпались белые катышки набивки. Кралевич поправил галстук и воротник, трясущимися пальцами сунул пенсне в карман, потом сбросил с плеч дрожащие руки Лотарингии Эльзас, выпрямился во весь свой мизерный рост и сунул ладони под жилетку.
– Надеюсь, я выразился достаточно ясно, – сказал он, тяжело дыша.
Нельсон заморгал, не в силах говорить от ярости. В пальце пульсировала боль.
Кралевич повернулся, сунул пустую трость под мышку и пошел прочь. Лотарингия семенила следом, пытаясь на ходу вытащить из книги клинок. В конце прохода ей это удалось; книга с легким стуком упала на ковер.


* * *

В сгущающихся сумерках Нельсон шел через площадь. Сердце все еще колотилось, на лбу замерзал пот. Он прижимал рукой парку, чтобы катышки не высыпались. Расчищенные участки асфальта и ступени Торнфильдской библиотеки припорошило снегом, по периметру площади один за другим зажигались фонари. В их ярком свете клубился пар от дыхания. Нельсон огляделся; над стеклянной крышей книгохранилища, словно в игрушечном снежном шаре, кружили подсвеченные снежинки. Белый циферблат показывал половину шестого. Дома ждут. Нельсон, все еще тяжело дыша, повернул к автобусной остановке.
Он не хотел попасть на глаза коллегам, распаренный, в драной куртке, поэтому решил пройти проулком между университетской стоянкой и магазинами на Мичиган-авеню. Ярко освещенные участки чередовались здесь с темными, замусоренными. Несмотря на холод, пахло мочой и пивом.
Дыхание постепенно успокаивалось. Нельсон остановился в полосе света перед раскрытой задней дверью магазина и осторожно отвел руку от парки. Струйка белых катышков посыпалась по нейлону. Несколько шариков прилипло к ладони. Промозглый ветер раздувал парку. Нельсон застывшими пальцами отыскал молнию. Палец был холодный и почти не слушался.
– Помогите бездомному, сэр! – эхом прокатилось в проулке.
Нельсон, застегивавший молнию, замер на полпути к воротнику. Он обернулся и увидел только косые тени и снег в лучах фонарей. Он посмотрел вперед. Фу Манчу стоял в нише, привалившись спиной к задней двери ресторана и скрестив могучие лапищи на груди. Голова его была обмотана платком-флагом, плечи он укрыл ветхим клетчатым одеялом. Лампочка над дверью мигала, освещая Фу Манчу, как фигуру в комнате ужасов.
Вместо того чтобы повернуть назад, Нельсон наклонил голову и быстро прошел мимо.
– Спасибо большое, козел, – крикнул Фу Манчу ему вслед.
Нельсон снова остановился. Неровный свет падал на лоб бездомного, рот и глаза были в тени. Потом лампочка погасла, так что остались видны лишь кулаки и нос.
– Что ты сказал? – спросил Нельсон.
– Что слышал.
Лампочка зажглась, и Нельсон увидел падающий снег. Фу Манчу выставил подбородок и замерзшими пальцами плотнее закутался в одеяло.
– Иди, иди. Не нужны мне твои сраные деньги.
Нельсон пошел на бездомного. Тот качнул головой из стороны в сторону, пряча пальцы в складках одеяла.
– Не подходи, падла, – сказал он. – Убью.
Лампочка затрещала и погасла. Фу Манчу выступил в проулок, черный на фоне освещенной двери соседнего магазина.
– Н-да? – Нельсон подошел на расстояние вытянутой руки. Палец горел абстрактно, словно у кого-то другого.
– Ступай своей дорогой, приятель. – Фу Манчу покачал в темноте головой. – Я сегодня добрый.
– Хочу тебя кое о чем попросить, – сказал Нельсон, сгибая пальцы на обеих руках.
Сзади зажегся свет. Фу Манчу сбросил одеяло, оставшись в майке и джинсовом жилете. Руки у него были голые. Он шагнул к Нельсону, выпятив грудь и сжимая кулаки.
– Чего тебе? Отсосать?
Нельсон начал смеяться. Лампочка снова затрещала и быстро замигала. Фу Манчу размахнулся; в стробоскопическом свете его кулак приближался, словно в замедленной съемке. Нельсон перехватил его руку и крепко стиснул. Палец болезненно разрядился.
– Нет, – сказал Нельсон, сжимая зубы. – Я хочу, чтобы ты умер.
Ему потребовались все силы, чтобы удержать руку Фу Манчу, но внезапно она ослабла, словно внутри бездомного выключили рубильник. Лампочка снова вспыхнула, ослепив Нельсона.
– Господи! – выговорил Фу Манчу.
Глаза его закатились, он захрипел. Нельсон отдернул руку. Бездомный медленно завалился набок и рухнул на битое стекло и грязный асфальт.
Нельсон наклонился над ним, тяжело дыша и ничего не чувствуя. Снежинки падали ему на брови. Фу Манчу лежал, подняв колени, и таращился в черное небо над фонарем. Губы его по-прежнему шевелились, однако во рту только глухо булькало, как в раковине. Он дернулся, перекатился на спину и выбросил вперед ногу. Воздух с шипением вырывался из горла, топорща усы.
Еще не понимая, что делает, Нельсон опустился на колени рядом с бездомным. Может быть, от холода, но его бил озноб, руки дрожали. Он осторожно коснулся лежащего и тут же отдернул ладонь, лотом трясущимися пальцами тронул его подбородок. Кожа Фу Манчу уже начала остывать.
– Нет, – хрипло прошептал Нельсон, почти не слыша своих слов. – Не надо.
Снег бесконечно сыпал в снопе света. Нельсон уже готов был вскочить и броситься наутек, когда Фу Манчу выгнулся дугой и закричал. В тесном проулке зазвенело эхо. Потом бездомный снова осел на асфальт, раскинув руки и ноги и ловя воздух губами. Лампочка заморгала и погасла.
Нельсон рванулся прочь, прямо с карачек, словно бегун на низком старте, потом кинулся назад, нащупывая в темноте одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138