Он написал диссертацию о Конраде и колониализме, избрав золотую середину: поюжнее Альфреда Кейзи-на, посевернее Эдуарда Сайда. Получилась крепкая умная работа, сочно написанная и в меру сдобренная теорией. Идея была киплинговская: перекинуть мост между двумя мирами, старым и новым, остаться простым и честным с царями и постмодернистами, сближая их своим мудрым пониманием: Нельсон Всепримиряющий.
Деньги, которые Бриджит скопила, работая в цветочном магазине, до последнего центра грохнули на костюм, который Нельсону предстояло надеть на ежегодную конференцию англистов через неделю после Рождества. Ассоциация по изучению современного языка собиралась тот год в Чикаго. Нельсон и Бриджит остановились у ее родителей. Нельсон побывал на шести собеседованиях: в течение трех дней уверенно входил то в одно, то в другое шикарное помещение, раскованно садился и отвечал на вопросы спокойным, уверенным баритоном, не забывая говорить законченными предложениями. Умные слова он вставлял небрежно, чтобы показать себя человеком знающим, но не занудой.
В конце недели Нельсон, Бриджит, Клара и их новорожденная дочь Абигайл праздновали Новый год у родителей Бриджит в Саут-сайде. В полночь мистер О'Ши в присутствии своей огромной семьи и овдовевшей матери Нельсона встал и, опережая события, предложил выпить за профессора Нельсона Гумбольдта, доктора философии. Все закричали: «Ура!» У Нельсона защипало в глазах. Он жалел только, что отец не дожил до этого дня.
Прошел месяц-другой – никакого ответа. Еще через месяц пять университетов из шести прислали письма с вежливым отказом. «Наш брат» начал потихоньку рассасываться по маленьким учебным заведениям Вайоминга, Лас-Вегаса, Лонг-Айленда. Троечники шептались у Нельсона за спиной, что некоторые себя переоценили. Мол, приличные университеты приглашали его на собеседование только для статистики, которую подают в Комиссию по преодолению половой и расовой дискриминации, чтобы уравновесить количество кандидатов-цветных. Март перетек в апрель, апрель – в май, и даже Бриджит начала спрашивать Нельсона, что он себе думает. Она уговаривала его позвонить в последний оставшийся университет, Мидвест в Гамильтон-гровз, и спросить, не затерялся ли их ответ на почте.
– Так дела не делаются, – отвечал Нельсон, держа на руках гукающую Абигайл.
– Может, как раз так они и делаются. – Бриджит выросла в рабочей среде и смотрела на вещи практично. – Может, потому тебя никуда и не берут.
– С такими университетами, как Мидвест, – сказал Нельсон, – нельзя показывать, что тебе позарез нужна работа.
– Нельсон, тебе позарез нужна работа. – Она забрана у него Абигайл.
Однако Нельсон не звонил. Пока нет ответа, можно Надеяться. «Наш брат» дивился уже тому, что кандидатуру Нельсона вообще согласились рассмотреть. Остальные пять университетов были куда скромнее, но Гамильтон-гровз называли в одном ряду с Мэдисоном и Беркли. Именно в ном легендарном месте основатели антивоенного движения составили за чьим-то садовым столом знаменитый Гамильтон-гровзский манифест. В хорошую погоду, если принюхаться, там можно еще различить запах слезоточивого газа или горящего призывного пункта. Для постмодернистов Мидвест был столицей, где они могут разгуливать по улицам этаким Вальтером Бенжамином Вальтер Бенжамин (1892 – 1940) – немецкий критик еврейского происхождения, автор насыщенных поэтических эссе.

, примечать все и писать насыщенные эссе в кофейнях на Мичиган-авеню; для «нашего брата» он был недостижим, словно Оксфорд или Сорбонна. Однако Нельсон был преисполнен надежды, как Джуд Незаметный, смотрящий на огни Крайстминстера Джуд Незаметный – герой одноименного романа Томаса Гарди, серьезный и положительный самоучка, тщетно мечтающий поступить в Крайстминстер, сатирический гибрид Оксфорда и Кембриджа.

. За него ходатайствовал не кто иной, как профессор Блант; препоясавшись для последнего боя, стареющий Беовульф написал Мортону Вейссману Мортон Вейссман – Морт Вейссман можно прочесть как французское «mort» – мертвый – и немецкое «Weissmann» – белый мужчина: «мертвый белый мужчина»; намек на утверждение феминистской критики, что вся традиционная культура создана мертвыми белыми мужчинами (или дохлыми белыми самцами, кому как больше нравится).

, своему бывшему однокашнику, а ныне старшему преподавателю в Мидвесте.
В середине мая Нельсон был нарасхват: выпускники всем миром грузили пожитки. Десять дней кряду Нельсон ходил в майке и шортах, питался пивом и пиццей, домой вваливался потный, усталый, и у них с Бриджит происходил один и тот же тягостный разговор.
– Из Мидвеста звонили? – спрашивал Нельсон.
– Нет, – отвечала Бриджит, не удостаивая его взглядом.
Наконец, однажды в пятницу вечером, последний желтый грузовик поплыл по прерии, как фургон первых переселенцев. Бриджит стояла в дверях дома и махала рукой. Клара висела у отца на ноге, Абигайл извивалась на руках у матери. Сияющий закат золотил Нельсона и его семью, ветер трепал Бриджит волосы. Они походили на благообразных колхозников с советского плаката, устремленных в светлое будущее. Бриджит отдала Нельсону Абигайл и сказала, что сегодня звонили дважды. Сначала ее отец – он договорился, что Нельсона возьмут грузчиком в док, просто чтобы перебиться, пока он не устроится куда-нибудь преподавать литературу.
– А кто второй?
– Профессор Вейссман, – ответила Бриджит. – Из Мидвеста.
– Что сказал?
В воздухе пахло навозом и зацветающей кукурузой.
– Чтобы ты ему перезвонил.
Нельсон поцеловал дочь, которая тут же загукала и потянула его за волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138