– Декан, чтобы не улыбнуться, покусал ярко-красные губы. – Вы меня убили.
– Да что вы, Антони, их литературная программа знаменита на всю Америку.
В ее голосе прорезались материнские нотки. Вся манера изображала суровое изумление.
– Вы когда-нибудь бывали в Таскалусе? – спросил Антони. – Я как-то читал там доклад. Настоящее пекло. Кто у вас еще?
– Вы обещали выслушать меня внимательно, Антони. – Было видно, что ей с трудом удается сохранять ровный тон. Нельсон читал это досье и поместил алабамского поэта в шорт-лист. Очевидно, никто не сказал Канадской Писательнице, что поэта брать не будут.
– Пока вы назвали мне Цинциннати, Охайо и Таскахренлусу, – сказал Антони. – Я поручил вам выбрать трех лучших поэтов, и это все, что вы смогли наскрести?! У вас остался еще один.
Кралевич и Лотарингия, допив шипучку, громко булькали трубочками. Поедая друг друга глазами, они еще плотнее сцепили руки на томике Фуко. Стивен Майкл Стивенс заерзал на стуле и проговорил: «Агаба. С суши».
– Вот что, Антони, – сказала Канадская Писательница, перебирая папки. – Давайте я сперва прочту письмо следующей соискательницы, a потом скажу, откуда она.
– Откуда она? – спросил Акулло, сразу настораживаясь.
Канадская Писательница вынула письмо из следую щей папки и подняла палец, прося молчания.
– «Дорогие коллеги, – начала она, – сегодня я имею честь обратиться к вам по поводу…»
– Откуда она? – рявкнул Акулло.
– «Ее эрудиция, ее стремление к совершенству, – читала Писательница, – ее умение радоваться…»
Антони Акулло щелкнул пальцами.
Писательница замолчала. Акулло выставил подбородок.
– Откуда? Она?
Канадская Писательница сглотнула.
– Северо-западный Мичиганский университет.
Акулло сделал круглые глаза.
– Северо-западный чего? Где такая дыра?
– Траверс-сити, если не ошибаюсь.
– Траверс-сити. – Антони брезгливо повел плечом. – Все, профессор. Убирайте ваши бумажки. Хватит с меня поэтов.
– Антони. – Писательница вложила в это слово каждую унцию своей материнской властности, но было поздно. Антони уже посмотрел на Лайонела, и тот пробирался вдоль стола, сжимая перед грудью конверт, как талисман.
– Где тебя черти носили? – Акулло поднял глаза на Канадскую Писательницу, словно говоря: «Смотри, что мне пришлось из-за тебя вытерпеть». Он взял конверт и, не утруждая себя возней с бечевкой, просто надорвал его сверху. Лайонел втиснулся между деканом и стеной, искоса наблюдая за Нельсоном.
Тем временем Канадская Писательница демонстративно собрала досье и с олимпийским спокойствием отодвинула стул. Она встала, очень прямая, словно сознавала, что на нее смотрят из-за стекла. По обе стороны окна кисели шторы, но их не задернули: очевидно, Антони Акулло хотел, чтобы его видели на совещании с capos главарями (ит.).

, но не слышали.
– Вы знаете, как я вас уважаю, – рассеянно сказал он, вынимая из конверта листки. – Предоставьте нам треножиться о житейских делах. – Он ослепительно улыбнулся. – Ваша задача – завоевать факультету Нобелевскую премию.
Писательница взяла со стула пальто.
– Разве это что-то изменит? – сказала она.
Акулло погрузился в бумаги.
Канадская Писательница протиснулась мимо Нельсона и бесшумно закрыла за собой дверь. В следующий миг она уже сребровласой Афиной плыла через студенческую толпу.
Лайонел из-за спины Акулло взглянул на пустое кресло, облизнул губы и метнул взгляд в Нельсона. Тот кое-как протиснулся вдоль стола и схватил спинку стула. Лайонел втянул голову в плечи, как от удара.
– Садись, – пробормотал Акулло, не отрывая взгляда от блокнотных листков, потом поднял глаза и удивился, увидев Нельсона возле пустого стула. Нельсон замялся. Акулло проследил его взгляд, обернулся и обнаружил жмущегося у стены Лайонела. Акулло улыбнулся.
Кто-то громко постучал в окно. Коллективный взор сидящих за столом устремился на Мортона Вейссмана, который в пальто и твидовой шляпе улыбался из-за стекла.
– Я опоздал? – громко сказал он.
Через мгновение Вейссман уже входил в дверь, покачивая на двух пальцах стул из соседнего зала, который и водрузил между Нельсоном и Лотарингией Эльзас.
– Прошу прощения, – промолвил он, наполняя всю комнату своим благодушием. – У меня на столе вечно ничего не найти. Наверное, я куда-то сунул записку о переносе собрания.
Он положил шляпу на стол и пригвоздил Лайонела взглядом.
– Наверняка я сам виноват. Надо быть настоящим Шлиманом, чтобы что-нибудь найти у меня на столе.
– Чего вам заказать, Морт? – спросил Акулло. – Перекусить? Рюмку кофе?
– Нужды мои просты, – сказал Вейссман, поправляя манжеты и складывая руки на груди. – Я хочу лиши как можно быстрее войти в курс дела. Может, кто-нибудн расскажет мне, как далеко мы продвинулись? Нельсон?
Нельсон крепче сжал спинку стула.
– Я слышал, вы проделали титанический труд. – Beйссман крупной, в пигментных пятнах, рукой стиснул его запястье.
– М-м, я… – проблеял Нельсон.
– Берегитесь, Антони, – сказал Вейссман, стискивая Нельсону Запястье. – «Кто своего вождя опережает, становится как бы вождем вождя» В этой главе цитаты из Шекспира приведены: «Как вам это понравится» – в переводе Т. Щепкиной-Куперник, «Антоний и Клеопатра» – в переводе М. Донского, «Макбет» – в переводе Ю. Корнеева, «Гамлет» – в переводе М. Лозинского, «Много шума из ничего» – в переводе Е. Бируковой, «Отелло» – в переводе М. Лозинского, «Генрих V» – в переводе Е. Бируковой, «Генрих IV» – в переводе Б. Пастернака, «Король Лир» – в переводе Т. Щепкиной-Куперник.

.
У Нельсона кровь прилила к лицу. У Акулло потемнели глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138