В лицо дохнуло обжигающим жаром, алые отсветы наполняли комнату адским блеском. Нельсон и Виктория вцепились друг в дружку и зажмурились. Чудилось, что столб пламени над площадью будет реветь вечно, однако в следующее мгновение он опал. Жар в кабинете начал слабеть, отсветы почти погасли. Снова выглянув в окно, Нельсон и Виктория увидели остов старой библиотеки, черный на фоне обезумевшей геенны. Одна из стен рухнула, взорвавшись искрами и дымом. Из книгохранилища валили густые клубы, подсвеченные снизу дрожащим пламенем.
– Словно адские врата, – промолвил Нельсон, вцепившись в подоконник и глядя вниз. Облегчение мешалось со всепоглощающим чувством вины; он почти жалел, что не сгорел заживо на дне книгохранилища. «Мне следовало бы лежать под тоннами раскаленных кирпичей, – думал он. – Корчиться от боли, пока мясо обугливается на костях, кровь шипит, глаза и мозг…»
Виктория вздохнула и отошла от окна. Она нагнулась над столом, смахнула со стула осколки и села. Нельсон отвернулся от горящей библиотеки и собственного жгучего раскаяния. Пижама на Виктории была порвана и в копоти, по лицу размазана сажа.
– Вы понимаете, что это значит? – спросила Викторинис.
Нельсон задумался, но ощутил только усталость, боль, стыд и недоумение.
– Нет, – кротко сказал он.
– Фактически вы – декан факультета английской литературы.
Нельсон заморгал и прижал изувеченную руку к груди.
– Простите?
– Выгляните в окно, Нельсон. – Викторинис пожала плечами. – Библиотека горит, как угольная шахта. К утру каждый том обратится в золу. Пожар будут тушить много дней.
За треском огня и криками полицейских Нельсон различил пожарные сирены.
– Кажется, я вас не понимаю. – Он оттолкнулся здоровой рукой и сел на подоконник.
– Пока мы говорим, университет вылетает в трубу. На наших глазах он превращается из крупнейшего научно-исследовательского учреждения Северной Америки – может быть, даже мира – в ничто. Любой заштатный колледж Америки будет стоять в рейтингах выше нас. К завтрашнему полудню всякий мало-мальски стоящий профессор будет рассылать резюме во все учреждения, где еще есть библиотека. К середине лета здесь останутся только лекторы, адъюнкты и преподаватели литературной композиции. Другими словами, посредственность, несостоявшиеся ученые и полные неудачники. – Что-то вроде улыбки тронуло ее губы. – И вы.
Она встала, и впервые за последние месяцы эта маленькая хрупкая женщина показалась Нельсону больше и внушительнее его.
– Суть в том, Нельсон, что ни один человек хоть с какими-нибудь перспективами не захочет быть деканом в университете без библиотеки. – Теперь она и впрямь улыбнулась. – Так что никого лучше вас на это место не сыщешь.
Она оглядела кабинет. Слабые отсветы пламени вспыхивали на стенах.
– Нам с вами надо решить, что мы скажем полиции.
– В алых отблесках ее лицо как будто бы еще заострилось. – Насколько я припоминаю, когда мы очнулись, башня уже горела. Я не видела ни Виты… ни кого-нибудь другого. А вы?
– Я… – Нельсон замер с открытым ртом. Он и сам нетвердо верил в то, что произошло; быть может, это были галлюцинации. Ему хотелось забыть все, и особенно голую фигуру в углу.
– Но ведь только несколько минут назад, с башни… я видел… вы видели…
– Кусок расплавленного колокола. Часть механизма.
Нельсон облизнул спекшиеся губы. Он открыл рот, да так ничего и не сказал. Он знал, что будет есть себя поедом не только за события последних месяцев, но и за тело в часовой башне, за пожар в библиотеке, за все, что случится потом…
– Я не помню… почти ничего. Наверное, я был в бреду.
Виктория коротко кивнула и отвернулась.
– Оставляю это все вам, Нельсон. Мне тут ничего больше не нужно.
Она пошла к дверям. Нельсон стиснул зубы. Каждый шаг отдавался мучительной болью в руке, тем не менее он двинулся за Викторией.
– Постойте, – позвал он и тут же подумал: «Что я делаю?»
Виктория задержалась в дверях: хрупкая светлая фигурка на фоне темного соседнего помещения.
– Мы могли бы… возродить факультет. – Он шагнул к Виктории, хрустя разбитым стеклом. – Подумайте, что мы могли бы сделать. Создать факультет, на котором не будет мелочных дрязг, который впитает все лучшее из традиционной науки и новаторской теории. Даже лучше… – Он в волнении сделал еще шаг. – Мы могли бы совершенно по-новому соединить науку с учебой, чтобы они взаимообогащались, как и должно быть. Мы можем сделать факультет поистине демократическим, с каждым обходиться уважительно, платить преподавателям литературной композиции и лекторам столько, чтобы они могли жить, дать им шанс принять участие в чем-то действительно революционном, чтобы преподавание стало наукой, наука – преподаванием, а хорошо проведенный семинар значил не меньше опубликованной статьи, чтобы…
Однако Виктория исчезла, дверной проем был пуст. Нельсон от боли закусил губу и шагнул в соседнее помещение. Большая стеклянная дверь медленно закрывалась, и Нельсон, рванув вперед, успел в нее проскочить. В полутемном коридоре, который ночью освещала всего одна лампочка, медленно закрывались двери лифта.
– Виктория! – Нельсон в два прыжка оказался у лифта I и нажал кнопку. Вопреки ожиданию, он успел: двери вздрогнули и снова разъехались. Нельсон рванулся в кабину; имя Виктории замерло у него на губах.
Кабина была пуста. Нельсон обернулся. В коридор тоже никого не было.
– Виктория? – снова позвал он.
Она не ответила, но в шахте – у Нельсона волосы на загривке зашевелились – звучал ее удаляющийся смех словно перезвон ледяных колокольчиков.

19.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138