Он чувствовал себя чисто вымытым подростком, которого мать отправила встречать важного дядю, наказав вести себя как следует.
В трескучий миннесотский мороз Маллой Антилл сошел с самолета в белом льняном костюме, рубашке без ворота и парусиновых туфлях. Широкогрудый, с плоским невыразительным лицом и тяжелыми веками. Образ довершали стрижка «под бобрик», толстые очки в прозрачной пластмассовой оправе, медаль Святого Христофора на толстой шее и массивный золотой перстень. Одним словом, интеллектуальный самурай с головы до пят – или колумбийский наркобарон. Нельсон не мог решить, на кого профессор похож больше.
В научной дисциплине, где мерило веса – перепостколониалить оппонента, Маллой Антилл был тяжеловесом высшего разряда. Магистрантом в одном из престижнейших университетов страны он объявил ученому совету, что защита диссертаций в западных научных учреждениях изначально воплощает колониальный взгляд на аборигенные ценности, и он в принципе отказывается способствовать маргинализации коренных голосов или участвовать в гегемоническом дискурсе западного постколониального культурного империализма. В результате этого идейно-принципиального неучастия он получил бессрочный контракт раньше, чем степень, а своим отказом писать книги или статьи (поскольку публикации в университетской прессе – еще большее пособничество империализму, чем даже защита диссертации) спровоцировал настоящую войну между желающими взять его на работу. Выиграла Колумбия, предложившая именной пост и полную профессуру. На новом месте Антилл с прежним мужеством отказывался читать лекции, консультировать студентов, заседать в комитетах или вести аспирантов. За такой прорыв в доминирующем дискурсе он получал шестизначную зарплату – больше, чем президент Соединенных Штатов.
Превозмогая боль в пальце, Нельсон шагнул вперед и окликнул Антилла. Тот попятился, тяжелые веки вздрогнули. На мгновение Нельсону показалось, что вдобавок к профессиональной немоте он еще и глухой, но тут кандидат вынул из ушей крохотные наушники, проводки от которых уходили в нагрудный карман.
– Вы из Мидвеста? – спросил Антилл без всякого выражения.
Пока они забирали багаж, кандидат нехотя и односложно отвечал на вопросы о полете. Впервые Нельсону стало неуютно в новой одежде; костюм не произвел на Антилла ни малейшего впечатления. С тем же успехом можно было приехать в спецовке. В машине кандидат сразу надел наушники и вытащил из кармана плейер; перевернул кассету, прибавил громкость и закрыл глаза. Всю дорогу в Гамильтон-гровз Нельсон ехал под несмолкающее гудение плейера. Палец на руле припекало.
Что делать? Как вывести из строя человека, который не оставляет ни малейшей зацепки? До конца дня Нельсон пропустил все мероприятия, на которых кандидат не говорил. Он пропустил встречу с лидерами этнических и сексуальных групп, на которой Антилл не отвечал на вопросы, и студенты разошлись, удрученные тем, как он разоблачил их соучастие в доминирующей культуре университета. Нельсон пропустил ленч с отборочной комиссией в «Перегрине», где Антилл заговорил дважды: один раз, чтобы заказать жареную курицу с бобами, второй – чтобы попросить горчицу. Нельсон пропустил встречу с университетской элитой, на которой Кралевич, Лотарингия Эльзас и Пенелопа О ловили каждую фразу, не сказанную Антиллом, а Мортон Вейссман исходил бессильной яростью, неспособный вставить слово там, где слов не звучало.
Нельсон поймал Антилла только в конце дня – подстерег в холле гостиницы. Палец поджаривало. Кандидат явился к полуночи, после обеда в доме Акулло. Глаза у него были стеклянными от несмолкающей музыки в наушниках. Нельсон вскочил и бросился к нему. Антилл испуганно сморгнул и попятился. Нельсон поймал его запястье.
– Я придумал, как вам завтра провести встречу с преподавателями и студентами. – Нельсон выхватил у кандидата плейер, вытащил кассету – Кении Джи Кении Джи – джазовый поп-саксофонист.

, на минуточку! – и вложил свою, записанную этим вечером. Роясь в коробке со старыми грампластинками, он нашел между дисками «Бэдфингер» старый альбом «Здорово, придурки! Фрэнки Карсон ЖИВ!» – грубую комедию оскорблений, которую обожал в детстве. Правой рукой он стиснул Антиллу запястье, левой включил плейер.
– Уложи их в лежку.
Палец обратился в лед.

На следующий день после третьего занятия Нельсон отправился на встречу кандидата со студентами и преподавателями. По дороге заскочил в студенческий магазинчик и купил большое красное яблоко, которым любовался по пути через площадь.
Первый раз он куснул, войдя с мороза в вестибюль Харбор-холла. Встреча должна была начаться пятнадцать минут назад; без сомнения, зачарованная толпа уже впитывает каждое слово, не сказанное Антиллом. Однако за хрустом яблока Нельсон различил взволнованный гул и ритмичные хлопки, а обогнув угол, оказался во встречном потоке студентов. Они сердито переговаривались и трясли головами. Хлопала дверь аудитории А, которая закрывалась за каждой новой порцией выходящих. Нельсон придержал ее и вошел.
В аудитории стояло шуршание надеваемых пальто. Сердитый гул почти перекрывал голос кандидата, который неловко взмахивал руками за спиной у расходящейся публики.
– Проваливайте, дуроломы! – визгливо кричал Маллой Антилл. – Я припас самые лучшие хохмочки на конец! Скатертью дорожка! Да кому вы нужны, неудачники паршивые!
Вместо свободного льняного костюма и парусиновых туфель кандидат был в больших черных полуботинках, слаксах и двубортном пиджаке с подложенными плечами – расхаживал взад-вперед по сцене и мятым носовым платком вытирал взопревший лоб;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138