Он выпил и спросил:
– Где девочки?
– С Рахилью. – Бриджит имела в виду соседку, жену израильского аспиранта.
– Они расстроены?
Бриджит по-прежнему держала чашку у его губ, и Нельсон выпил еще глоток.
– Что ты, милый, они еще не знают.
– Откупись или заколдую.
У Бриджит расширились глаза, и Нельсон подумал, не бредил ли он под наркозом.
– Я обещал повести их по соседям, – объяснил он, пытаясь сесть.
– Ш-ш. – Бриджит коснулась пальцем его губ. – Рахиль поведет их вместе со своими детьми. Как ты?
Он приподнял правую руку, замотанную, как у мумии. Указательный палец был вроде на месте, хотя Нельсон его не чувствовал; вообще все тело было как в вате. Обезболивающее, подумал он.
– Давай позову доктора. – Бриджит пригладила ему волосы и двинулась к двери.
– Ой, Бриджит, это слишком дорого, – слабо сказал Нельсон, но она только улыбнулась и вышла в коридор.
Бриджит вернулась через несколько минут с очень молодым врачом-азиатом в наглаженном халате. На груди у него была приколота табличка «Доктор Дай». Врач бодро сообщил Нельсону, что палец удалось пришить и им даже можно будет немного двигать, хотя чувствительность, увы, утрачена навсегда.
– Завтра мы вас выпишем, – сказал доктор Дай. – Дней семь – десять походите в повязке, швы будем снимать позже. Некоторое время вы будете похожи на Франкенштейна. – Доктор улыбнулся. – По крайней мере от костяшки и ниже.
– Мой муж преподает в университете. – Бриджит сидела на краю койки, обхватив мужа за плечи. – Там и «Франкенштейна» учат.
– Да? – Глаза медика потускнели. Интересно, подумал Нельсон, прочел ли он после первого курса хоть одну книжку? Наверное, при словах «учат Франкенштейна» ему представилась полная аудитория исполинских мертвяков с плоскими головами и шеями на болтах, сидящих за партами перед Нельсоном, который вещает: «Вода – хорошо. Огонь – плохо».
В этот самый миг Нельсон ощутил то, чего по словам врача быть не могло, – легкую боль в пальце, как от булавочного укола. Он сморгнул, отгоняя свою фантазию. Нельсон не любил сарказма, особенно на счет студентов. Наверное, это у него после наркоза.
– Милый, тебе не плохо? – Бриджит отодвинулась, и доктор Дай посветил Нельсону в глаза фонариком, посчитал ему пульс и предложил увеличить дозу обезболивающего. Нельсон отказался и поблагодарил врача за спасенный палец, потом протянул ему здоровую левую ладонь, и они обменялись неловким рукопожатием.
Как только доктор вышел, Нельсон сказал:
– Мне надо сегодня же отсюда мотать. Нам это не по средствам.
Он сел и спустил ноги на пол. Бриджит попыталась снова уложить его на подушку. Нельсон не сопротивлялся, но ложиться все же не стал, остался сидеть и взял обе ее руки в свою здоровую.
– Бриджит, я кое-что должен тебе сказать.
– Потом.
– Нет. – Нельсон потянул жену обратно на койку. – Я больше не профессор, – сказал он.
– Ладно, внештатный лектор, – горько усмехнулась жена.
– Послушай. – Нельсон крепко стиснул ее руку и рассказал о беседе с профессором Викторинис перед самым несчастным случаем; о том, что потерял работу, а вскорости они лишатся жилья и медицинской страховки. Он ни разу не отвел взгляд, однако даже в ватном кодеиновом коконе ему было стыдно, как никогда в жизни. Во взгляде Бриджит боролись тревога за мужа и гнев на факультет, который так несправедливо с ним обошелся. Бриджит вскипала легко – как-никак она была ирландкой.
– Милая, пожалуйста, ничего пока не говори. – Он снова сжал здоровой рукой ее пальцы. – Знаю, я еще застрахован, но не забывай про неоплачиваемый минимум – какую-то часть все равно придется платить самим. Подумай, во сколько обойдется одна ночь в этой палате.
Она вслед за ним обвела глазами светлое маленькое помещение, и Нельсон понял, что почти убедил ее. Он крепче сжал ее пальцы.
– Пожалуйста, помоги мне одеться, и поехали домой.
Бриджит открыла было рот, чтобы возразить, но только поцеловала мужа в щеку и помогла ему встать. Впрочем, свет в ее глазах немедленно потух, и Нельсон понял, что она молча переживает унижение, бередя его, как больной зуб. Бриджит никогда не понимала жизни молодого ученого: почему ему за четыре группы платят в десять раз меньше, чем профессору за две, почему его статьи печатают без гонорара или почему он засиживается до ночи, комментируя сочинения, которые студенты выбросят, едва посмотрев оценку. Однако сейчас она молча подошла к шкафу и достала его одежду. Нельсон встал, доковылял до окна и тяжело оперся о подоконник. За стеклом, запотевшим от его дыхания, мчались автомобили: в одну сторону неслись белые передние огни, в другую – красные задние. Нельсон тихо радовался, что оглушен лекарствами.

2. CURRICULUM VITAE Краткое жизнеописание, биография (лат.).



Нельсон Гумбольдт был круглолиц, с очень светлой кожей и редкими, почти бесцветными волосами. При высоком росте, крупных руках и ногах он уже успел обзавестись заметным брюшком, хотя старался по возможности бегать трусцой и даже занимался на тренажерах в университетском спортзале. Однако жирок продолжал нарастать, а мышцы – никак. Он был сильным, но неуклюжим и, как ни старался, в любых спортивных состязаниях приходил одним из последних.
Он родился на Северо-Западе, в семье учителя литературы из Айовы, который преподавал урезанного Шекспира детям окрестных фермеров. Назло судьбе Нельсон-старший решил воспитать из сына подлинного ценителя литературы и с младых ногтей приобщал Нельсона-младшего к классике в хронологическом порядке: «Беовульф» Беовульф – англосаксонская поэма, ок. VIH в., древнейший литературный памятник Англии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138