– ахнул Нельсон, думая о боли.
С треском, словно оторвали липучку, Робин вырвал из паха яички и пенис.
У Нельсона подломились колени, он осел на пол, таща за собой Викторию. Вместе они сползли по стене и остались сидеть, выставив ноги.
Виктория сжала Нельсону руку.
– Он отстегивается? – взволнованно спросила она.
– Обычно нет, – выдавил Нельсон.
– Что за мастерское создание – человек! Что за мастерское создание – человек… – В. Шекспир, «Гамлет», II, 2, пер. М. Лозинского.

– возгласил Робин, поднимая трепещущие причиндалы в холодном свете застывших часов. Нельсон видел только гладкую кожу в его промежности.
Тем временем Вита сунула обе руки в причинное место и с резиновым всхлипом вытащила из себя влагалище, матку и яичники, как большой перетянутый воздушный шар. После этого Вита и Робин поменялись оснасткой; она взяла у него член с прилагающимися деталями, он у нее – трепещущую матку и все остальное.
– Как благороден разумом! – выкрикнула Вита, прилепляя член в промежность.
– Как беспределен в своих способностях! – Робин пальцами раздвинул гладкую кожу в паху и принялся двумя руками запихивать в себя трепещущие органы.
– В обличьях и движениях как точен и чудесен! – Вита отодрала груди и протянула Робину на ладонях, словно два пудинга, украшенных красными вишенками сосков.
– В действии как похож на ангела! – Робин прилепил их к себе и подвигал, выравнивая соски.
– Постижением, – закричали они вместе, вновь обмениваясь волосами – челка от Виты к Робину, бородка от Робина к Вите, – как подобен… богу!
Внезапно заскрежетала сталь, из механизма водопадом брызнули искры – крошечные атомы, которые заплясали по полу, наполняя комнату едким запахом раскаленного металла. Молоток большого колокола сдвинулся еще на полдюйма.
Горячие искры прыгали по полу к Нельсону и Виктории, кололи их иголками. Виктория забралась Нельсону на колени, он прижал ее к себе.
Механизм взвыл, как от боли, все колеса мелко задрожали. Маленькие колокола зазвенели в диссонанс, но большой молчал. Нельсон и Виктория вцепились друг в друга.
Шестерни судорожно дернулись, колеса завертелись, из механизма выдавилась сияющая фигура – и тут же упала на пол. Колокол ударил в тот миг, когда ее ноги коснулись досок. Фигура приземлилась, спружинив коленями, и тут же выпрямилась, одна нога перед другой, пятка к носку, словно акробат – оп-ля! Комната гудела вместе с колоколом. Жаркое свечение искр померкло, но даже в бледном свете часов фигура как будто переливалась от золотистого к серебряному и черному – плавное, непрекращающееся мерцание. Руки и ноги у фигуры были тонкие и гладкие, плечи и бедра – узкие. У нее вообще не было пола. И не было лица.
– Не пугайтесь, – сказал дух голосом глухим и гулким, как колокол, – остров полон звуков – и шелеста, и шепота, и пенья; они приятны, нет от них вреда Не пугайтесь, остров полон звуков… – В. Шекспир, «Буря», III, пер. Мих. Донского.

.
Виктория беззвучно шевелила губами. Нельсон свободной рукой закрыл глаза.
– О Господи, – прошептал он. – Я и впрямь в аду!
Вита-Робин и Робин-Вита заплясали вокруг фигуры в голубоватом свете, выкидывая коленца и поводя плечами. Витины груди подпрыгивали, Робинов член раскачивался в ритме танца. Молоток большого колокола медленно возносился для нового удара.
– Духи, – пропела Вита, – всякий пол принять способны или оба вместе – так вещество их чисто и легко.
– Ни оболочкой не отягчено, – пропел Робин, – ни плотью, ни громоздким костяком.
Потом, в унисон:
– Но, проявляясь в обликах любых, – пропели они, – прозрачных, плотных, светлых или темных, затеи могут воплощать свои воздушные! Духи всякий пол принять способны… – Джон Мильтон, «Потерянный рай», пер. Арк. Штейнберга.


Стоя между ними, дух приосанился, как конферансье.
Большой колокол ударил во второй раз.
– Водворяясь в теле, – сказал дух, – мы устранены от Господа Водворяясь в теле, мы устранены от Господа – II Кор, 5, 6.

.
Дух ударил в ладоши и отступил назад. Вита и Робин стремительно понеслись друг на друга и в последний миг подпрыгнули в воздух. Как раз когда часы ударили в третий раз, они столкнулись под самым механизмом, однако не отлетели в разные стороны и не грохнулись на пол а как будто вошли друг в друга, извиваясь под единой кожей, словно двое дерущихся в мешке. Долгое жуткое мгновение кожаная оболочка бугрилась, топорщилась, шла складками, потом с двух сторон единой головы выглянули их лица, и они раздулись в бублик, соединенные в плечах и бедрах, с торчащими наружу руками, ногами и гениталиями. Это была чудовищно неустойчивая конструкция, кое-как сляпанный алхимический змей, глотающий свой хвост. Существо неловко утвердилось на Витиных ногах, словно женщина с тяжелым грузом на спине.
– Когда же в таком случае, – сказало Витино лицо, – душа приходит в соприкосновение с истиной? Ведь, принимаясь исследовать что бы то ни было совместно с телом, она – как это ясно – всякий раз обманывается по вине тела.
Часы пробили четыре.
– Верно, – сказало лицо Робина. Он беспомощно дрыгал руками и ногами, как перевернутый жук.
Дух подошел сзади и сунул бледное лицо в отверстие посреди чудища, словно подглядывая за Нельсоном и Викторией, сжавшимися у стены. Он взялся длинными пальцами за внутреннюю сторону бублика и перекатил сдвоенное существо в сторону Робинова лица. Вита откинулась назад, руками хватаясь за воздух.
– И лучше всего мыслит она, – выговорила Вита, часто переводя дыхание, – конечно, когда, распростившись с телом, останется одна или почти одна и устремится к подлинному бытию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138