Бриджит подняла орущую Абигайл и потащила ее наверх. Клара бежала следом, громко шепча:
– Мама, почему он принес три куклы?
– Чем могу быть полезен, Морт? – спросил Нельсон. Палец его был холоден.
– Вопрос скорее, чем я могу быть полезен вам. – Вейссман заговорщицки понизил голос.
– Не уверен, что понимаю вас.
– Мой добрый друг. – Вейссман заговорил еще тише и, обойдя журнальный столик, крепко схватил Нельсона за бицепсы. – Мы можем где-нибудь побеседовать?
Вчера, после обеда у декана, Нельсон отвез спящего Вейссмана домой, разбудил и довел до входной двери. Когда Нельсон видел его в последний раз, старик нетвердой походкой поднимался по лестнице своего тюдоровского особняка, бормоча: «Горе трусам, горе и проклятие! Стакан хереса, малый!» Теперь Нельсон обозревал свое собственное жилище (крашеные бетонные стены, штукатурка, подержанная мебель, постоянный разгром: деревянные кубики вперемешку с рассыпанным лего, детские книжки под ногами, груды одежды где попало, заляпанные диванные подушки на полу). Он подумал было о темном сыром подвале и наконец указал на обеденный стол. Остатки еды – сосиски, фасоль, размазанная каша – все еще дожидались, когда их унесут на кухню. Вейссман с кривой улыбкой подвинул стул и, прежде чем сесть, не таясь, внимательно оглядел сиденье. Нельсон сел напротив и сдвинул пустой пакет из-под молока.
– Нет надобности говорить вам, – Вейссман положил было руки на стол, но тут же отдернул, – что факультет бурлит. Приятно отметить, что все пошло не так, как рассчитывал Антони. Как вам прекрасно известно, два его избранных кандидата «самодеконструировали», что же до третьего, многоуважаемого профессора Бранвелла, скромность не позволяет мне напоминать причину его интеллектуального… м-м… недержания…
Вейссман отвел глаза, словно ожидая ответа, однако Нельсон только положил руки на липкий стол. Непонятно было, считает ли его Вейссман причиной случившегося с Бранвеллом конфуза или просто хочет создать впечатление, что так думает. А может, ему и вправду все равно.
– Суть в том, – продолжал Вейссман, – что ставка по-прежнему свободна, и, если декан не захочет пригласить еще кого-то из «видных ученых», комиссия с большой вероятностью обратит взгляд на кого-то из факультетских.
На лестнице слышались три голоса, один взрослый и два детских. Все говорили одновременно, хотя разобрать можно было только вопль Абигайл: «Мое! Мое! Мое!»
– Нет, прежде выслушайте меня, – сказал Вейссман, хотя Нельсон молчал. – Я уважаю ваше доброе отношение к коллеге, как ни мало, по моему глубочайшему убеждению, она его заслужила, – но давайте будем честны, мой друг. Вита Деонне не годится на это место. Господи, вы читали ее работы. Вы продирались через дебри ее «доводов», если их можно назвать доводами, в чем я лично искренне сомневаюсь…
– К чему вы клоните, Морт? – Нельсон откинулся на стуле и скрестил руки на груди. До последней минуты палец оставался холодным и бесчувственным – Вейссман больше не заслуживал, чтобы из-за него переживали. Сейчас постепенно рождалось желание выбросить глупого старика из своего дома, из своей жизни, со своего пути.
– Насчет того, куда я клоню, как вы изволили выразиться. Я клоню к тому, что мы с вами можем предложить другого кандидата. Более отвечающего нашим целям. – Глаза Вейссмана вспыхнули бледным, отчаянным огнем. Старый актер сделал эффектную паузу, но в глазах его сквозила такая мольба, что Нельсон чуть не расхохотался.
Он не знал, что и думать. Не рассчитывает же Вейссман продвинуть кого-нибудь из Пропащих Мальчишек? Насколько Нельсону было известно, никто из них еще не защитил диссертацию. Да и сам Вейссман, за ленчем в «Перегрине», назвал их интеллектуально хромыми и убогими. Кто же у него на примете? Явно не Лотарингия Эльзас, другой возможный кандидат от факультета. И что за «наши цели»? Чьи «наши»? Палец подергивало. – Это мне?
Нельсон обернулся и увидел старшую дочь. Клара держала на вытянутых руках коробку с заключенной в целлофан Лизой Симпсон. Сбоку Нельсон отчетливо видел ценник: «ПОСЛЕДНЯЯ РАСПРОДАЖА! $2.98». Интересно, как долго она собирала пыль в универмаге, прежде чем Вейссман сгреб из корзины три штуки сразу.
– Конечно, дорогая, – сказал Вейссман и подмигнул Нельсону. – Я купил по одной каждой из ваших прелестных девочек. Я знаю, как сестры ссорятся из-за подарков.
– Я могу ее взять? – спросила Клара, ближе придвигая к себе коробку.
– Конечно, – сказал Нельсон. – Поблагодари профессора Вейссмана.
– Зови меня дядя Морт. – Вейссман вкрадчиво улыбнулся – наполовину Микобер, наполовину Урия Гип.
Клара выронила коробку и бросилась по лестнице, крича:
– Мама, мама! Это правда мой дядя?
– Как мило! – пробормотал Вейссман.
– Кого вы предлагаете на вакантное место? – спросил Нельсон.
Вейссман посмотрел через стол. Мольба в его глазах сменилась хитроватой расчетливостью. Он медленно улыбнулся.
– Вас, конечно. Наверняка эта мысль приходила вам в голову.
Палец вспыхнул. Рот наполнила сладковатая горечь. На мгновение Нельсон ослеп и увидел площадь с восьмого этажа Харбор-холла, деревья в молодой листве, цветущую сирень. Под окном кабинета – его кабинета – молодые люди загорали, перебрасывались мячом, играли на гитарах. Через стеклянный потолок книгохранилища Нельсон видел склоненные головы прилежных студентов, а над ними, чуть выше окна – сияющий циферблат Торнфильдской библиотеки и стрелки, гордо указующие высокий полдень его карьеры.
– Разумеется, речь не идет о бессрочном контракте прямо сейчас, – говорил Вейссман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138