– Не помню, как зовут.
За спиной у них послышался смех. Нельсон поднял глаза и увидел, как Миранда, повернувшись, входит в кабинет.
Тем временем смеющаяся Пенелопа О в алом кружевном бюстье и короткой мини-юбке с разрезом на боку стояла, прислонясь к кухонной тумбе в кольце восторженных студентов – по большей части юношей, хотя среди них были и две девицы. Она согнула колено, чтобы эффектнее выставить бедро, высокий каблук царапал эмаль вейссмановой посудомоечной машины. Свет над мойкой озарял голые плечи и взбитые волосы; в разговоре Пенелопа взмахивала бокалом с мартини, так что восхищенные слушатели, оберегая туфли, пятились назад и тут же в едином порыве подавались вперед, ловя каждое слово.
– Когда я была в отборочном комитете Вашингтонского университета, – говорила Пенелопа, – мы даже не читали заявления от белых мужчин. То есть буквально…
Она снова взмахнула бокалом и тряхнула головой. Студенты облизнули губы и качнулись вперед-назад.
– Меньше всего факультету нужны белые мужчины! – Пенелопа рассмеялась и пригубила мартини. Слушатели с жаром закивали и согласно загудели, пожирая глазами ее обтянутый бюст, точеную талию, упругие икры.
Нельсон крепко сжал жене плечи и начал протискиваться через полукруг студентов, не обращая внимания на их ропот.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, Пенелопа. – Нельсон положил руку на ее голое плечо.
– И вы, Нортон, вполне ничего, – ответила она в нарочито-панибратском тоне.
– Нельсон, – поправил он, прижимая горячий палец к ее лопатке, потом, подавшись вперед, шепнул: – Вы никогда не обращали внимания, какой Морт Вейссман – клевый чувак? Жизни в нем побольше, чем в молодых. – Нельсон наклонился еще ниже и коснулся губами ее уха. – Я слышал, он трахается, как зверь.
Нельсон выпрямился. Пенелопа заморгала и покачнулась на одном каблуке – второй прочертил на посудомоечной машине короткую дугу.
Нельсон, раздвинув студентов, вернулся к жене.
– Еще коллега? – спросила Бриджит, но Нельсон только положил ее руку себе на локоть и двинулся в дальний конец дома.
За коротким коридором оказался кабинет Вейссмана – самая большая комната в доме, обставленная на манер старинной библиотеки, с высокими потолками, деревянными балками, высокими окнами и высокими книжными шкафами. Из небольших, но явно очень дорогих колонок по углам лился голос Эллы Фицджеральд. Нельсон задержался в арке. В одном конце комнаты, на жесткой шестиногой кушетке перед пылающим камином, Виктория Викторинис подняла глаза от кучки аспиранток у своих ног и взмахом руки остановила говорившую. Из тени за кушеткой выступила Джилиан. При виде Нельсона она закусила губу, как ребенок при виде большой и страшной собаки. В дальнем конце кабинета, за массивным дубовым столом Вейссмана, Антони Акулло перестал крутиться на вращающемся стуле и поднял глаза от ножика для разрезания бумаги, который сжимал кончиками указательных пальцев. Миранда опиралась на стол, спиной к Нельсону, и лишь чуть-чуть подняла голову, проверяя, куда смотрит декан. Волосы ее падали на лицо. Лайонел Гроссмауль, ссутулившийся за спиной у декана в тени между двумя книжными шкафами, при виде Нельсона чуть не подавился пивом.
– Вся компания в сборе, – шепнул Нельсон, вводя Бриджит в кабинет. Элла Фицджеральд запела «Что-то должно поддаться».
Нельсон провел жену на середину комнаты, где – о диво! – Канадская Писательница беседовала с Марко Кралевичем и Лотарингией Эльзас. Сегодня теоретик нарядился младшим бойскаутом – синие шорты, золотистый галстук, синее кепи на подстриженных бобриком волосах. Он стоял спиной, но при приближении Нельсона Лотарингия вцепилась ему в плечо и что-то зашипела на ухо. Кралевич развернулся, как ужаленный, и выставил Эльзас перед собой, словно живой щит. Канадская Писательница одарила Нельсона и Бриджит олимпийской улыбкой.
– С Валентиновым днем, профессор! – кивнула она.
– И вас. – Нельсон через плечо Бриджит ухмыльнулся подпрыгивающему за спиной у Эльзас синему кепи. – Моя жена, Бриджит, – добавил он.
Бриджит протянула руку, сперва Писательнице, которая подала ей три пальца, как королева-мать, потом Эльзас, которая вяло ответила на рукопожатие.
– Очень приятно. – Бриджит извернулась, чтобы через плечо Эльзас подать руку Кралевичу, но тот только испуганно съежился.
Нельсон, на голову выше остальных, через толпу устремил взгляд на Викторинис. Виктория подняла глаза – даже в отблесках камина ее лицо осталось таким же бледным – и, отведя руку назад, потянула к себе Джилиан. Та нагнулась, и Виктория что-то требовательно зашептала ей в ухо. Джилиан поискала глазами, куда поставить бокал, и вышла из-за кушетки.
Нельсон обернулся через плечо: Акулло, показывая на него рукой, что-то говорил Гроссмаулю. Очки, склеенные посередине лейкопластырем, подпрыгивали у Лайонела на носу.
– Нельсон! – Бриджит тронула его за плечо. – К тебе обращаются!
Он обернулся назад и увидел улыбающуюся Писательницу.
– Я говорила, что ваше имя у всех на устах. – Писательница покрутила бокал. – Мои агенты рассказывают о вас всякие любопытные вещи.
За спиной у нее Кралевич медленно отступал, по-прежнему загораживаясь Эльзас.
– Дорогой, ну разве не замечательно? – Бриджит счастливо захлопала глазами. – Ты просто нарасхват!
Нельсон не успел ответить, потому что его тронули за локоть сразу с двух сторон.
– С вами хочет побеседовать Виктория, – сказала справа Джилиан.
Слева Лайонел просипел:
– Вас зовет Антони.
Нельсон поднял ладони. Палец горел.
– Не подеритесь из-за меня, девочки, – рассмеялся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138