Вспомнилось, как Вита сжимала руками макушку, словно волосы могут улететь. Нельсон заморгал и снова увидел Викторинис, которая выжидающе молчала.
– Вита – мужчина? – переспросил он.
Викторинис раздраженно вздохнула.
– Я как-то видел фотографию ее брата, – произнес Нельсон. – Так это не брат?
– У Виты нет брата. – Значит, Вита раньше была…
– Да, да, – нетерпеливо сказала Викторинис – Вита была Робином Брейвтайпом.
– Вы уверены? Я хочу сказать, вы нащупали ее… ее… я хотел сказать, вы…
– Ну, у меня не много опыта, профессор, но он напрягся, когда я его коснулась.
– Господи, – выдохнул Нельсон. – Такие вот сестринские узы, да?
– У нее член, Нельсон. Все, что я могу сказать.
Хотя Джилиан их не слышала, Нельсон понизил голос:
– Господи, Виктория, о чем вы думали?
Виктория сморгнула; впервые Нельсон видел ее смущенной.
– Я одинокая и – в узко ограниченном смысле – влиятельная женщина, – сказала она, – окруженная привлекательными умными молодыми особами, нуждающимися в твердом руководстве. Если вы продвинетесь дальше в своей карьере, то тоже столкнетесь с подобным искушением.
– Черт возьми, Виктория, вы говорите, как Морт Вейссман.
Виктория пожала плечами.
– Я всего лишь человек.
– Но Вита может погубить вашу карьеру! – Мысленно Нельсон услышал, как Вита в лучшей своей обличительной манере вещает об ужасной судьбе женщины в научном мире, где за каждым углом притаились похотливые хищники. Кодекс преподавательской этики распространяется и на Викторию; консервативная профессура, не говоря уже о консервативных судьях, не упустит случая пригвоздить к позорному столбу видную лесбиянку, уличенную в сексуальных домогательствах.
– Подумайте, Нельсон. – Виктория уже восстановила свое ледяное высокомерие. – Я тоже могу разрушить ее карьеру, мне достаточно сказать вслух, кто она такая. Вейссманы нашего университета изойдут негодованием, культурологическая публика оскорбится, что ее провели. В университете есть и другие транссексуалы, но Вита, по неведомым мне причинам, хочет примазаться. – Викторинис усмехнулась. – Тендер как ниспровергающая пародия не работает, если никому об этом не говорить. Однако в нынешних обстоятельствах я не могу раскрыть ее секрет, а она – мой.
– Кто еще знает?
– Никто. Вы первый.
Палец у Нельсона заболел.
– Я предлагаю вам шанс продвинуться значительно выше своих способностей. – Виктория шагнула чуть ближе и понизила голос: – Вы в силах ославить меня, может быть, даже погубить, но что проку? Между вами и тем, что вы хотите, по-прежнему будет Вита.
Они стояли лицом к лицу на расстоянии вытянутой руки, в мерцании снежного света.
– А чего я хочу? – Палец болел так, что трудно было дышать.
– Бессрочного контракта, глупый вы человек. – Викторинис взглянула почти кокетливо. – Вы хотите того, чего, как вам кажется, добиваетесь для Виты.
У Нельсона забилось сердце.
– Я не знаю, как вы вывели из строя всех трех кандидатов, хотя поневоле восхищаюсь. Теперь между вами и бессрочным контрактом одна Вита.
– И Лотарингия Эльзас.
– Лотарингия ничего собой не представляет. Ее возьмут на это место, только чтобы сделать приятное Кралевичу. А с ним я вам помогу.
– Как? – прошептал Нельсон. Он снова вспомнил про письмо.
Викторинис мотнула головой.
– Не волнуйтесь. Если вы поможете мне разобраться с Витой, я помогу вам разобраться с Кралевичем.
– Как насчет Антони?
– Антони не верит ни во что, – сказала Викторинис, – кроме себя. Он умеет говорить слова, он в состоянии играть роль ученого, но идеология, справедливость для него – пустой звук. – Она горько усмехнулась. – Он не чувствует обязанности быть правым, только – быть интересным. Что делается внизу, кто из подчиненных карабкается наверх, ему все равно, лишь бы он оставался Il Padrone хозяин (ит.).

. Это его главный недостаток, но этим он и опасен. Человек, который ни во что не верит, способен на все.
Нельсон резко отвернулся и глубоко вдохнул морозный полночный воздух. Он повел глазами по спирали, от темных зданий и подсвеченных фонарями голых ветвей до черных зубцов в тускло светящемся небе. Взгляд его на мгновение остановился. Не почудилось ли ему какое-то движение? Нет, это просто летящий свет. Он снова повернулся к Виктории.
– Вы хотите стать деканом, да?
– Вы не перестаете меня удивлять. Возможно, я вас недооценила.
– И вы хотите, чтобы я избавил вас от Виты?
– Я не стану деканом, пока мой секрет в ее руках.
– А ее – в ваших.
– Фигурально выражаясь. – Она улыбнулась. – Иногда фаллос – всего лишь фаллос.
– Возьмите ее на ставку. Викторинис только рассмеялась.
– Почему я? – сказал Нельсон. – Почему вы хотите, чтобы я делал для вас грязную работу?
– Вы весьма успешно устранили Тимоти Кутана. Нельсон удержался, чтобы не втянуть голову в плечи.
Письмо свинцом оттягивало карман.
– Вы на скаку остановили Маллоя Антилла, Дэвида Бранвелла и дженнифер менли, – продолжала Викторинис. Глаза ее блеснули почти восхищенно. – Вам и карты в руки.
– А в обмен?
Взгляд Викторинис снова стал холодным.
– Я возьму вас на ставку.
– У Антони могут быть другие планы, – предположил Нельсон.
– С Антони я разберусь.
– Не сомневаюсь. – Нельсон улыбнулся. – Может быть, вы захотите, чтобы я убрал и его.
Он с удовольствием заметил, как по ее лицу прошла тень. Похоже, Виктория просчитывает риск, как шахматный игрок, столкнувшийся с неожиданным ходом противника. Если Нельсон может в одиночку справиться с Антони, соображает она, он в состоянии справиться и со мной.
Когда тень прошла и Викторинис снова заговорила, Нельсон уловил в ее голосе приятную неуверенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138