» Ц подумал Билли
и продолжал: Ц И, будьте добры, добавьте еще следующее. У вас хватит бумаг
и?
Ц О да!
Ц Так вот: по специальному соглашению с Белым Домом я беру с собой в каче
стве моего… гм… атташе (так, кажется, это называется?) известного и популяр
ного в обществе сына видного американского экс-дипломата, которому, нес
омненно, самому предстоит не менее блестящая, чем у его отца, карьера, а им
енно мистера Вильяма Ванастрена Копперсвейта. Вы записали?
Ц Да, сэр.
Ц Я повторю во избежание ошибки: Вильяма Ванастрена Копперсвейта. Вы зн
аете, как это пишется?
Ц О да, мы отлично знаем, кто такой Билли Копперсвейт, мистер Доббинс! Вы и
меете в виду университетского чемпиона по фехтованию, не так ли?
Ц Совершенно верно. Благодарю вас. Гм… теперь все в порядке? Благодарю ва
с. Так это, наверное, попадет в утренние газеты?
Ц Безусловно, сэр.
Ц Тогда Ц доброй ночи!
Бряк! Трубка повисла на крючке.
Ц Уф! Ц сказал Билли и вытер влажный лоб под своей повязкой.
В ту же секунду открылась дверь ванной, и оттуда показался Доббинс. Он нес
высокий стакан, в котором шипела какая-то смесь от головной боли.
Ц Я долго не мог найти нужной бутылки; мой слуга только вносит беспорядо
к… Кто звонил?
Ц Не знаю, Ц сказал Билли.
Ц Как это ты не знаешь?
Ц Неверный номер.
Ц Ты что-то долго выяснял это!
Ц Дайте мне выпить эту штуку.
Ц Я слышал, как твой голос стрекотал, точно аэроплан.
Доббинс передал своему крестнику стакан. Билли поднес его к губам, скоре
е для того, чтобы успеть собраться с мыслями, чем для облегчения своей гол
овной боли.
Ц А вы слышали, что я говорил? Ц осведомился он, прищуривая свои голубые
глаза.
Ц Конечно, нет.
Ц Мне кажется, что не мешало бы запить это вашим бренди семидесятого год
а.
Ц Сомневаюсь в этом. Бренди при головной боли может принести только вре
д, и мое бренди семидесятого года Ц вообще не для мальчиков. Почему ты так
долго объяснял этому господину, что он ошибся номером?
Ц Потому что этот господин не был господином, а я «господин», Ц рассмея
лся Копперсвейт. Ц Если бы у вас так болела голова, вы тоже медленно объя
сняли бы, дядя Фредерик. Ц Билли часто называл своего крестного дядей, ко
гда хотел особенно умаслить его. Ц А когда услышишь в трубку такой чудес
ный голос, как у этой девицы, то подавно не станешь торопиться. Но не пора л
и мне теперь идти? Который час?
Был час ночи. Когда на пути в верхний город Билли, в роли секретаря Доббинс
а, зашел в «Объединенную прессу» и предложил знаменитому газетному аген
тству вызвать через полчаса будущего американского представителя по т
елефону, добавив, что мистер Доббинс весь вечер увертывается от репортер
ов отдельных листков. Когда Билли нанес этот визит, он уже осторожно выяс
нил, что в утренние газеты могут попасть только такие известия, которые б
ыли представлены до половины третьего ночи. Поэтому теперь он занимал пр
ивыкшего поздно засиживаться дипломата до трех часов, Ц рас
считав время с запасом, Ц а затем спокойно покаялся в своем прегрешении.

Ц Теперь уже поздно посылать опровержение, Ц сказал он, Ц и если вы сде
лаете такую попытку, то только выставите себя в смешном свете. А к тому вре
мени, когда послеобеденные газеты идут в машину…
Ц Иди сам…
Считается, что дипломаты умеют скрывать свои чувства. Но Доббинс в данно
м случае сплоховал. Он проявил свои чувства самым недипломатическим обр
азом. Он разнес Билли как молодого лжеца и притворщика и объявил, что, преж
де чем он поедет в Колибрию, он увидит сына своего друга отправляющимся в
другую, более жаркую абсолютную монархию.
Ц О, все обстоит благополучно, Ц сказал Билли, Ц мы поедем в Колибрию. В
ы Ц слишком добрая душа, чтобы выругать меня в газетах, а, кроме того, чело
век, которому президент оказал честь, не может утром принимать дипломати
ческий пост и отклонять его вечером. Вы погубили бы этим свою карьеру. Суд
я по тому, что я сегодня вечером видел, Влоф несравненно более интересное
место, чем Лондон.
Ц Ты отлично знаешь, что я не поеду! Ц стоял на своем Доббинс.
Но обстоятельства сложились так, что он поехал.

Глава VI. Карточка графа Ласко
ваца

Как уже было сказано, Доббинс хотел ехать, но он должен был найти для этого
какое-нибудь оправдание, которое удовлетворило бы его самолюбие. На сле
дующий день и произошло нечто, доставившее ему желанный предлог. Он прин
адлежал к тому весьма распространенному типу американцев, которые легк
о отзываются о своей родине и об ее правительстве лишь до тех пор, пока вбл
изи нет иностранца, который высказал бы согласие с их точкой зрения.
Прочтя с возрастающим гневом во всех утренних газетах заметку с тождест
венным текстом, разосланным «Объединенной прессой», Доббинс расположи
лся в своем любимом кресле, у своего любимого окна, в своем любимом клубе.
Ни одна газета ни словом не обмолвилась по поводу его назначения. Причин
у этого он усматривал в том, что все считали это назначение маловажным; он
не знал, что авторы редакционных статей редко являются в газету до того, к
ак утренний выпуск пошел в машину. Поэтому он с сердитым молчанием прини
мал иронические поздравления своих приятелей по клубу, которые теперь н
азывали его в лицо не иначе как «господином посланником», тогда как за сп
иной, по старой привычке, продолжали величать его «Доббинсом с носами». П
оэтому он был в очень дурном настроении, когда служитель подал ему карто
чку.
Ц Не желаю никого видеть! Ц отрезал Доббинс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56