Поток его соображений о моих соседях по дому был чем-то вроде радио, которое я была не в силах выключить. Если бы Вилли сообразил, как я злюсь на брата, он наверняка выхватил бы у меня трубку, лишив удовольствия излить гнев. Вот почему я хранила спокойствие, пока Павлов игнорировал мои звонки. Изображала вошедшее в пословицу затишье перед бурей, чтобы в полную силу излить ярость, едва переступив порог нашей гостиной.
– Для человека, профессионально занимающегося решением чужих проблем, ты сильно прокололся, Павлов.
– Циско! – пискнул он. – Пожалуйста, только сохраняй хладнокровие!
Он сидел на диване, явно нервничая, и даже подпрыгнул, когда я открыла сумку, чтобы продемонстрировать ему все деньги. Странно, но он даже не поднялся, а так и продолжал ерзать на краешке дивана, удерживая на коленях клавиатуру, с какой-то напряженной, почти болезненной гримасой на лице. Я глянула на экран. Там все еще красовался сайт getcartier, хотя связь с ним уже давно была оборвана. Смотреть было не на что – просто окошко веб-камеры с застрявшим в нем сообщением об ошибке соединения. Увидев родного брата в таком состоянии, я почти прониклась к нему жалостью. Вероятно, Павлов несколько часов кряду тупо взирал на опустевший экран, ругая себя за то, что покинул свой пост, когда мы действительно нуждались в его помощи. Испытывая при этом отвращение к самому себе, которое, вероятно, не испарилось после всех тех слов, которыми он уже наверняка себя обозвал.
– Тебе пора стать хозяином своей жизни, – вздохнула я. – Сегодня все мы изрядно натерпелись, но будущее в твоих руках. Просто расслабься, Павлов. Дай себе передышку и вспомни обо всех полезных вещах, которыми ты можешь поделиться с людьми. Ты ведь можешь помочь окружающим – советом, по крайней мере.
Я сообразила, что барабанящий в окна дождь не слишком помогал ему расслабиться: вся эта вода, переливающаяся из сточных канав в канализационные люки, но в некотором смысле это был его шанс на освобождение.
– Забудь ты про засорившийся унитаз, – сказала я, загораживая экран. Все что угодно, лишь бы вызволить брата из той мучительной ситуации, в которую, похоже, он себя вогнал. – И после всего, через что я прошла сегодня, настоятельно рекомендую не подходить к двери, когда на следующей неделе в нее постучит Кензо.
Тут я примолкла, потому что Павлов начал быстро что-то печатать. Пальцы моего брата пробежались по клавиатуре, и почти немедленно на табло за его спиной проползло предупреждение:
ОН… УЖЕ… ЗДЕСЬ…
Покрытая татуировкой рука вцепилась мне в горло, задушив рвущийся наружу инстинктивный вопль. Затем мою щеку овеяло разящее тунцом теплое дыхание, под нос ткнулся нож для разделки рыбы, а из коридора донесся голос, убедивший меня перестать трепыхаться:
– Полегче, Кензо. В этом доме мы только гости.
Картье. Фрэнк хренов Картье, черт бы его побрал! Я покосилась вбок, по примеру брата, и перед нами возник наш домовладелец, расхристанный как никогда. Его лицо сильно пострадало, и не только от доставленной Добряком пиццы. Свежая рана зияла на лбу, вокруг расположились царапины, а в некогда светлых волосах застряла кирпичная крошка. Но он еще держался на ногах, хоть и пошатывался; это зрелище заставило меня испугаться по-настоящему. Тем временем Кензо ослабил хватку и швырнул меня на диван, наподдав коленом, и я обругала его, валясь рядом с Павловым. Диван издал жалобный стон, который легко мог вырваться из уст любого из нас, особенно когда Кензо вернулся к коробке с рыболовными снастями, которую приволок с собой.
– Орудия палача, – с насмешкой произнес Картье, словно все мы собирались на славу повеселиться.
– Как вы выбрались оттуда? – Мой голос дрожал все сильнее, по мере того как моя мысль бежала все дальше. – Как вы добрались сюда?
– Может, он знает хакерские коды? – пробормотал Павлов.
Фрэнк, казалось, был удивлен этим замечанием не меньше моего, но не стал возражать. Я же мысленно прокрутила нашу обратную поездку. Рессоры «жука» были опущены что-то уж слишком низко даже после того, как я высадила пассажиров у больницы. Ожидая, пока я приду к единственно верному выводу самостоятельно, наш домовладелец вытащил фисташку из кармана оборванного халата. Всю дорогу трястись в багажнике, поразилась я, невидимкой нестись куда-то во тьме, в компании с домкратом, да перед этим еще и пострадав от катастрофы, – а у него даже аппетит не пропал! Я обернулась к Павлову, призадумавшись о мошенничестве с компьютерными кодами, и с гневом воззрилась на Картье.
– Да, он-то явно играет не по правилам, – заключила я наконец. – Что он-лайн, что офф-лайн.
Ногтем и указательным пальцем Фрэнк очистил орех, кивая при этом, словно я только что одарила его комплиментом.
– Именно поэтому я никогда не проигрываю, – заявил он, хотя в голосе не слышалось радости победы. Слова звучали невнятно, а зрачки скрылись за опустившимися шторами век. Заряд батареек на исходе, подумалось мне.
– Вспомнили бы лучше о цене, которую за это пришлось заплатить, – посоветовала я и увидела, как вновь распахнулись эти жестокие глаза мясника.
– Кензо, – сказал он, – убедись, что из сумки ничего не пропало.
Владелец «Рыбьего глаза» прекратил выковыривать ножом грязь из-под ногтей и склонился над сумкой, как и было приказано. Ногти Кензо никуда не годятся, отметила я, наблюдая, как он пересчитывает пачки. Ногти Кензо были мягкими и тусклыми, признак слишком долгого пребывания в воде.
– Я вручаю вам уведомление, – сказал Картье. – Оно вступает в действие немедленно.
– Мы должны съехать? – удивленно переспросил Павлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122