Я так обрадовался, уложив первую Мисти, что свиньи просто вылетели у меня из башки. Но я еще молод, я научусь.
– Отвратительно, – поморщилась я.
– Ничего подобного. – Мой брат переглянулся со Слимом. – В этом вся соль игры.
– Сплошные насилие и жестокость! – негодовала я. – Вы только посмотрите на себя! Ты убил неприятеля голыми руками…
– Лбом, – поправил меня Слим и боднул воздух перед собой. – Этот финт называется «поцелуй из Глазго». Действует безотказно.
– Как раз это меня и беспокоит, – сказала я. – Ты никакой не псих, но легко понять, отчего люди считают, что подобные игры могут свести человека с ума. Да, это всего лишь игра, ребята, но должны же вы видеть границу между фантазией и реальностью.
Думаю, в этот момент все мы опустили глаза на красную липучку – ту границу, что в настоящее время определяла Haine собственное существование. Когда я подняла взгляд, Слим вновь схватился за клавиатуру. Запустив браузер, он отправился прямо в наш виртуальный дом: на экране появилось окошко веб-камеры, а в нем – мы трое.
– Вот наша реальность, – сказал Слим. – По сути, нам платят за то, что мы ничего не делаем. И я готов называть это работой.
Посмотрев на меня, брат расплылся в улыбке.
– Только не волнуйся, – успокоил он любимую сестру. – Если Картье попробует качать права, старина Слим наградит его своим фирменным поцелуем.
Вернувшись мыслями к негуманным деловым приемчикам нашего домовладельца, я засомневалась: а не перешла ли я собственную черту? Мне уже приходилось видеть, каким мастером перевоплощений оказывался Добряк Уильям в общении с парнями, так что вообразить, что он решил и меня подвергнуть своего рода испытанию на прочность, было не так уж и трудно.
– Не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны, – сказала я. – Плохо уже и то, что нам пришлось прятать кое-что от веб-камер, но, по крайней мере, будем честными и откровенными по отношению друг к другу.
– Честно говоря, – сказал Слим, и лицо его просветлело, когда он метнул взгляд на моего брата, – есть еще кое-что, о чем тебе неплохо было бы узнать.
– Совершенно не обязательно! – Павлов, кажется, встревожился. – Это дело сугубо личное.
– Что такое? – Сунув остатки яйца в рот, я дочиста облизала пальцы. – С удовольствием посмеюсь вместе с вами. Рассказывайте.
– Слышал, что сказала сестренка? – Слим хитро улыбнулся Павлову. – Давай, сделай ручкой своему новому дружку.
– Ни за что. Это начнется опять.
– Какому еще дружку? – спросила я, стирая шоколадные крошки с уголка губ. – Пав, мы же договорились ничего не утаивать друг от друга.
С дальней стороны дивана до меня донесся тяжкий вздох, но на экране все же разыгралось действие: мой брат помахал ручкой веб-камере, хотя и без малейших признаков тепла или искренности.
– А теперь смотри, – сказал Слим, жестом предложив мне повернуть голову, что я и сделала как нельзя вовремя: табло над окном воспряло к жизни. Нельзя сказать, что при естественном освещении возникшая там надпись выглядела ослепительно, но внимание она, однако же, привлекала:
ВСЕМ… ПРИВЕТ… И… ТЕБЕ… ПОНЧИК… ТОЖЕ… ЧМОК-ЧМОК
Я оглянулась на парней.
– Кто-то говорит с Павловым? Вы выяснили, что это за девушка, его поклонница?
– Кто сказал, что она женского пола? – озадачил меня Слим. Мое недоверие сменилось смехом, лишь когда табло ожило вновь:
КАКОГО… ЦВЕТА… ШТАНИШКИ… ТЫ… НАДЕЛ… СЕГОДНЯ?
– Эти забавные сообщения начали поступать утром, – пояснил Слим. – Сначала просто шуточки, комплименты насчет рубашек, вроде того.
– Откуда мне было знать, что это мужик? – взревел Павлов, глядя прямо в объектив. – Мерзавец только к вечеру признался, что он парень.
– К каковому моменту твой братишка уже успел завязать с этим субъектом весьма прочную дружбу, – фыркнул Слим.
Я спросила, как он сам узнал о происходящем. В ответ Слим послал мне воздушный поцелуй: оказывается, он застал Павлова за нанесением ущерба беззащитным предметам обстановки.
– Мне хотелось разрядиться, – произнес Павлов. – Редактор молчит с тех пор, как я отправил ему готовую колонку. Отсутствие вестей вселяло в меня неуверенность. Естественно, я чуть с ума не сошел, когда этот гад сообщил, что мои глаза «зовут его в постельку».
– А кто он такой? – поинтересовалась я.
Слим напомнил, что речь идет о киберпространстве. Это может быть кто угодно.
– Возможно, даже женщина, выдающая себя за мужчину, – предположил мой брат дрожащим голоском; похоже, он и сам в это не верил.
– Значит, надо перестать обращать внимание на табло, – сказала я. – Кем бы ни был этот тип, вскоре ему наскучит торчать у нас, и он найдет себе сайт поинтереснее.
Мы смотрели на экран, табло за нашими спинами зловеще молчало. Похоже, оно ждало внимания публики.
ХОТИТЕ… ЗНАТЬ… ЧЕМ… Я… СЕЙЧАС… ЗАНИМАЮСЬ?
– Не-е-ет! – завопили мы хором, но совсем по-разному замахали руками, выражая свое нежелание.
– Так я и знал, – Слим закончил выразительным жестом. – Мы имеем дело с одноруким пользователем.
– Все, это выше моих сил, – Павлов выскочил в «мертвую зону». Оттуда он сообщил нам, что идет проверять электронную почту на собственном компьютере в собственной комнате, и если поклонник последует за ним, то уткнется в стену. – Пусть этот ублюдок, если хочет, разговаривает с моим затылком. Ничего больше он не увидит.
ОН… ТАКОЙ… МИЛЫЙ… КОГДА… СЕРДИТСЯ
Проследив, как Павлов метнулся прочь из комнаты, Слим очень быстро успокоился.
– Хочешь пожевать чего-нибудь? – спросил он меня. – Или шоколадное яичко как раз и было твоим ужином?
– Его нельзя считать даже легкой закуской, – сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122