– крикнула я.
– Нет нужды, – пропел он в ответ. – Подожди секунду, и я приду.
Внутри котелка что-то светилось, и это меня насторожило. Из кухни доносилось уже не шипение, а явственно различимый треск – словно кто-то судорожно мял в руках десять футов фольги. Я уже собиралась подняться с дивана и идти на выручку, когда Слим на экране вдруг перебежал из одного угла кадра в другой, а затем и вовсе его покинул. До меня донеслось резкое лязганье, а затем – тишина. Секундой позже Слим появился уже в двери. Вместо крышки он держал в руках кухонное полотенце. Он вытер уголком бровь и перебросил полотенце через плечо.
– Что стряслось?
– Собиралась спросить у тебя то же самое. – Я переключилась обратно в чат; этот разогревшийся костер следовало немедленно затоптать. Впрочем, теперь к кругу обожателей моих ног присоединилось еще несколько посетителей, и разговор переключился на другую тему.
РОЗА ПРЕРИЙ: Тупому идиоту надо было быстрее бросать в котелок курицу. Не удивительно, что случилась катастрофа.
ГРАФ МОНТЕ-КРИСТО: Но масло действительно должно сначала раскалиться. Просто он недостаточно долго мешал.
КЛЮШКА: Кто-нибудь видел, оно брызнуло ему на носки?
– Все под контролем, – смущенно посмотрел на меня Слим. Конечно, он имел в виду стряпню, но меня заботили и другие вещи.
– Тебя это не беспокоит? – спросила я, отчаянно стараясь не упустить мысль во второй раз. – Я уже начинаю думать, что кроме нас самих недвижимость Картье больше никого не волнует.
Крутанув пуговицу на пляжной рубахе, Слим нерешительно осведомился, какое значение это имеет.
– Даже обсуждая тебя или нас с Павловым, – сказал он, – эти люди все равно остаются где-то там и не могут нас коснуться. – Его палец обвел ленту-липучку по обеим сторонам от дивана. – Стоит нам пересечь эту черту, и конец представлению.
Я уже собиралась спросить, не кажется ли ему, что та же черта ограничивает и нас самих, наши поступки и наши отношения, но тут в дверях появился Павлов, сияющий так, словно перестать улыбаться он не мог при всем желании.
– Циско, дай я тебя расцелую!
– Полегче, – предостерег его Слим. – Тут тебе не Алабама.
– Твоя колонка! – произнес мой брат. – Ее напечатают в следующем номере журнала «Блесни Умом!», не изменив ни словечка!
– Приятно слышать! – улыбнулась я в ответ. – Говорили же тебе: фортуна переменчива.
– Редактор просто в экстазе. Прислал мне по электронной почте письмо, спрашивает, отчего я раньше не высказывался начистоту.
– Искренность – это главное, – сказала я, бросая косой взгляд на Слима. Интересно, он специально встал перед экраном, чтобы загородить собой чат и кухню? Спрашивать об этом вслух я все же не стала: Павлов имел право на триумф, и я поднялась с дивана, чтобы заключить брата в объятия. Выход из зоны прямой трансляции принес мне неожиданное облегчение, и я решила, что в будущем стану проводить больше времени по ту сторону красной липучки. Мое появление в кадре явно становилось сенсацией для кое-кого из наших зрителей, даже если при этом я не занималась ничем особенным.
– Кажется, пахнет горелым? – вопрос Павлова был адресован нашему шеф-повару. Мой брат склонил голову набок, сморщив нос. Я же глядела на Слима, воплощая собой проницательность.
– Эх, не цените вы моих талантов. – Он отбросил в сторону полотенце. – Ладно уж, купим что-нибудь готовое!
24
Сходить за пиццей вызвался Павлов. Слим заикнулся было о заказе с доставкой на дом.
– Не придется даже вспоминать номер телефона, – сказал он. – Теперь, когда «Поппа Итальяно» спонсирует треть нашего жилища, мы просто можем кликнуть на рекламный баннер, и, скорее всего, мальчик-турок на мопеде подкатит к дому в считанные минуты.
Павлов стоял на своем: он пойдет лично, чтобы своими глазами увидеть, как эта пицца готовится. И убедиться, что никто не харкнул в начинку или что-нибудь в этом духе.
– Спасибо! – сказала я ему вслед. – У меня сразу повысился аппетит.
Подождав, пока не захлопнется входная дверь, Слим подарил мне взгляд, предназначенный для спальни.
– Мне известны и другие способы разжечь у девушки аппетит.
– Мне тоже, – проговорила я без всякого выражения, – но меня нельзя включить нажатием кнопки, как ты проделываешь это в своих играх.
С секунду Слим просто стоял там, перед диваном, испытующе разглядывая меня.
– Я тебя чем-то обидел?
Я уже хотела было предложить ему присесть рядом, чтобы мы могли поговорить, но затем вспомнила о зрителях: что они подумают? Наш разговор по душам состоялся в результате в дальнем углу гостиной. Подальше от глаз остального мира.
– Ты здесь ни при чем, – сказала я Слиму, не покидая пределов «мертвой зоны». – Дело во всех остальных.
– В наблюдателях?
– Я помню все, что ты говорил, но у меня не получается выбросить из головы их постоянное присутствие где-то рядом. Это все меняет, и все интимные моменты, какие еще остались в нашей жизни, кажутся теперь немного искусственными.
– Ну, не знаю, – протянул Слим, и я догадалась, что упрямая сторона его натуры взяла сейчас верх. – По-моему, ты все принимаешь слишком близко к сердцу.
Зайдя Слиму за спину, я уставилась в окно.
– Ты тоже жалеешь, что мы согласились на эту затею с камерами, – сказала я. – Уверена. И хотелось бы, чтоб ты сам признал это.
За окном быстро темнело, и цветочный рынок лихорадочно сворачивал торговлю. Продавцы бегали туда-сюда с тележками, тачками и корзинами. Понемногу они выстроились в общую процессию, оставив за собою опавшие лепестки и завитушки сигаретного дыма, но продолжали перекрикиваться. Вилли нес караул за собственным прилавком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122