Тотальная слежка не позволяла предвидеть развитие событий. Слим уже вылезал из камуфляжных брюк, и мне ужасно хотелось остановить его, но я не могла. К тому времени как я решила, что делать с незримой публикой, он уже прижимался ко мне под одеялом. Исходящий от него характерный запах лимона также не способствовал проветриванию моих мозгов.
Слим уложил руку мне на бедро и тут же в изумлении оторвал голову от подушки.
– Циско, тебя явно знобит! – Он заглянул под покрывало и затем снова поднял глаза – так, словно узрел там нечто ужасное. – Или это новая мода?
Я юркнула в постель в одежде и теперь оказалась загнана в угол. Так дальше продолжаться не могло, но вместо того чтобы играть на публику, я постаралась выжать как можно больше из создавшегося положения. Набросив покрывало на наши головы, я придвинулась к Слиму и нащупала его ухо.
– За нами наблюдают, – прошептала я.
– Знаю, – выдохнул он в ответ, словно осознав причину моих ухищрений. Я чувствовала, как он приподнимает одеяло, одной рукой делая пещерку, чтобы я могла видеть все до изножья кровати.
– На экранах видны только наши ноги, – сказал Слим, и я вспомнила, что он еще блуждает впотьмах. – Если не снимать носки, то мы всегда в полном облачении, даже если одеяло соскользнет.
– Ты что, улегся в носках?
Как будто в этом все дело. Да и вообще, странно слышать подобный упрек от дамы, забравшейся под одеяло в платье, которое она носила весь день. Так или иначе, но если Слим надеялся на удачу, пытаясь смягчить меня, то он вновь потерпел поражение.
– Это все проклятые любители обсасывать со всех сторон пальцы ног, – сказал он, явно недоумевая, отчего я так настаиваю на том, чтобы говорить шепотом. – Не поверишь, но некоторые из них просто забрасывают меня электронными письмами. Дают полезные советы, как избавиться от грибка. А также сообщают основные правила ухода за ногтями. Будто мужику стоит об этом беспокоиться.
– Это не шуточки, – выдавила я еле слышно. – Мне нужно рассказать тебе кое о чем.
Слим приподнялся на локте. Я решила, что он устраивается, чтобы лучше меня слышать, но вместо этого парень зашептал сам:
– Утро вечера мудренее. Взойдет солнышко, и вещи перестанут казаться такими мрачными. – На какой-то миг я поддалась. Под одеялом было практически ничего не видно, а присутствие Слима словно оборачивало меня защитным коконом, спасая от любопытных глаз.
– Знаешь, – снова заговорил он, теперь уже чуть слышно, – неважно, что на тебе надето, когда ты просыпаешься утром, все равно это самый лучший твой наряд. Иногда я встаю пораньше просто для того, чтобы взглянуть на тебя. Твои ресницы расходятся, ты открываешь глаза, и в комнату возвращаются свет и краски.
Я сцепила руки у него на шее, притянула как можно ближе и сразу выпалила самое главное:
– Ты меня любишь? – спросила я, и мне вдруг стало наплевать, слышит ли нас кто-нибудь еще. Мне о многом предстояло ему рассказать, но перво-наперво я хотела убедиться в самом главном. Мне это было необходимо. – Потому что я люблю тебя, Слим, но ты для меня по-прежнему одна сплошная загадка.
Дреды Слима скрыли наш поцелуй от всего окружающего мира. Глубокий, тщательный поцелуй, на который я с готовностью отвечала, пока Слим не прервал его. На губах его растворились три слова, которые я не совсем расслышала, поскольку как раз в этот момент он вывернулся из моих объятий. Я подняла голову от подушки, услышала, как Слим бормочет под покрывалом нечто похожее на мантру, и удивилась: куда это он собрался? И затем подскочила в ужасе, почувствовав, как его ладони забираются под мою юбку, нащупывая трусики.
– Да что случилось? – спросил Слим, стоя на коленях над опустевшей простыней. Тряхнув плечами, он избавился от наброшенного на спину одеяла. – Я что-то не то сделал?
– Мы можем поговорить об этом снаружи? – Я вжалась в изголовье кровати; дальше была только стена.
Кажется, Слим утратил дар речи и к тому же немного растерялся. Он подтянул колено к груди, уже слегка обеспокоенный своей наготой.
– С тобой все в порядке?
– Нет, – фыркнула я, озадачив его еще больше. – Я чувствую себя шоколадным яйцом.
– Вот оно что. – Слим изобразил гримасу, но при этом слегка расслабился. – Ты разозлилась на меня за то, что я сожрал последнее?
– Я не это имела в виду! – Рывком соскочив на пол, я чуть не увлекла его за собой. Гнев потащил меня через комнату, вокруг постели, но унижение быстро его нагоняло. И дело было не только в любимой теории Слима, основанной на практике. Больше всего меня уязвляло то, что он верил, будто способен все исправить, если хорошенько постарается. Ладно. По крайней мере, я одета. В подобный момент нет времени на одевание.
– Если дело только в шоколаде, – заговорил Слим, – я выскочу на улицу и раздобуду его, прямо сейчас. Даже если придется топать в центр.
– Раньше надо было думать!
Я рванула дверь на себя. Свет озарил кровать, заставив Слима инстинктивно прикрыться: одной рукой он защитил глаза, другой – гениталии.
– Теперь уже слишком поздно, и это касается множества вещей.
Человек, после мытья посуды сунувший свой детородный орган в лохань с мыльной водой и хваставший перед моим братом вещами, которых не было и в помине, казался теперь таким беззащитным. Почти беспомощным. Голый от лодыжек и выше, он был безоружен перед пристальными взглядами посетителей сайта.
– Поздравляю, – сказала я, думая о наших зрителях. – Мы с Павловым пережили самый большой конфуз в своей жизни на озере в Италии. А ты только что выставил себя в глупом свете, прямо здесь, в собственном доме!
– Циско, но мы в «мертвой зоне»… Куда же ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122