Углубление в моей подушке на кровати. Увидев, как близко он придвинулся к экрану, я с отвращением отпрянула.
Этот урод явился за мною.
Нет, это не просто невинный бизнес; когда Фрэнк заглянул в окно чата внутри бельевого шкафчика, я поняла все. Это не только удовольствие. Наш домовладелец загребал наличные, а заодно получал наслаждение от понаставленных тут камер. Только чтобы убедиться в этом окончательно, я раздавила окурок и по очереди навестила парней. Сперва поговорила с Павловым (просто пару слов шепотом на ухо), а затем спустилась в гостиную, отыскала Слима и шепнула ему ту же просьбу. Слим поступил именно так, как я и просила. Когда он оставил меня сидеть на диване в одиночестве и присоединился к Павлову на «белом пятне», мне оставалось лишь догадываться, где бродит теперь Картье. Я подозревала, что он незримо кружит надо мной, и поставила свой эксперимент только для того, чтобы выяснить это наверняка. Чувствовала себя наживкой на крючке: сижу тут на диване, а два азартных рыболова следят за нашим домовладельцем с экрана ноутбука. Джойпад так и просился мне в руки, но едва ли Слим похвалил бы меня за попытку вмешаться в его игру на этой стадии. Как он и рассказывал, сама Мисти тяжко дышала, стоя где-то у полосы прибоя. Виртуальное солнце парило над горизонтом, пронизывая воду своими лучами. Я смотрела на этот искусственный пейзаж и жалела о том, что не могу как-нибудь исхитриться и присоединиться к ней, перебраться из этого мира в другой. Жалеть пришлось недолго: в дверях показался Павлов с сжатыми в бескровную линию губами, явившийся, чтобы позвать меня наверх.
– Ты не ошиблась, – шепнул Слим, когда мы присоединились к нему за ноутбуком. – Картье обшарил тебя с ног до головы, а потом полез под диван – в чат, чтобы поделиться увиденным.
– Почитала бы ты его комментарии, – промолвил мой брат. – Впрочем, лучше поверь на слово, перед нами вуайерист самого низкого пошиба.
На экране Картье без устали щелкал по клавишам. Он перебирал камеры на лестничной площадке, кружа над нами, как виртуальный стервятник, удивляясь, должно быть, куда это мы запропали. Заметив в кадре краешек своей макушки, я тут же пригнулась, тихонько ругаясь под нос, но вовсе не потому, что волосы уже отросли и их пора было снова покрасить.
– Ну, хватит! Пора прикрывать лавочку.
– Циско права, – поежился рядом мой брат. – В жизни еще не чувствовал такой клаустрофобии. Едва только он выйдет с нашего сайта, надо уносить ноги.
В это время Картье, похоже, оставил поиски непонятно куда пропавших жильцов и щелкнул на камеру, размещенную в уборной. Выбранный им кадр выглядел тошнотворно; меня и вправду замутило при мысли, что люди могли наблюдать за нами с этой выигрышной позиции.
– Прилив, – заметил Слим. – Смотрите-ка.
И верно, вода стояла в опасной близи от бортиков. Я подумала, что Павлов сейчас взорвется. Но мы сделали это вместе – не потому, конечно, что унитаз грозил протечкой, но потому, что Картье нырнул в него, переключив браузер на камеру, в которую мы сами никогда не заглядывали. Мы даже не подозревали о ее существовании: она расположилась за двойным изгибом трубы, просто невероятно. На веб-сайте, где ничто не свято, в мире, где каждая песчинка становилась предметом ажиотажа, этот козел вмонтировал камеру в канализационную трубу!
– Матерь божья! – сдавив щеки ладонями, я тупо взирала на откровение, явленное мне с монитора Картье.
Картинка напоминала кадры, сделанные шарящим по морскому дну глубоководным батискафом; она приходила из таких глубин, что оператору приходилось управлять съемками с поверхности. Камера казалась мне каким-то зондом, поскольку сквозь мглу еле пробивался желтоватый свет – слишком слабый, чтобы можно было различить хоть что-то, кроме взвешенных в воде частиц. Развернув кресло к шкафу рядом со столом, Фрэнк вытащил из бара бутылку шотландского виски. Я не винила его за внезапно возникшую потребность промочить горло. Жаль только, что уйдя за стаканом, он пропустил тот момент, когда луч света в канализации вдвое ослабил свою пропускную способность и сделался из желтого серебристо-зеленым.
– Вы это видели? – Я прикрывала рот рукой, что объяснялось необходимостью говорить шепотом и внезапно нахлынувшей слабостью. – Там, внизу, что-то шевелится.
– Чем бы оно ни было, – сказал Павлов, – я сейчас закричу.
– Это экскремент? – Слим склонился чуть ниже, когда еще одно тело неясной формы, скользя, пробуравило свет. – Как я понимаю, выставочный экземпляр.
– Не меньше фута, – вздрогнула я. – Монстр какой-то.
– Еще не легче, – проговорил мой брат, уже с ноткой ужаса в голосе. – Эта штука движется против течения.
Все втроем мы придвинулись к ноутбуку, словно тот высасывал из дома воздух в надежде вытащить нас отсюда прямо на экран монитора Картье. На фоне зыбкой мглы перед нами вдруг возник любопытный глаз на стебельке. Многократно увеличенный, он хитровато взирал на нас, отчего мы со Слимом повернулись к Павлову, который, в свою очередь, воздел очи к небесам и тихонько пропищал голоском потерявшегося котенка:
– Морские Девы!
Чем занималась эта зверушка? Дурачила Фрэнка? Играла в жмурки-пряталки с нашим домовладельцем, отошедшим налить себе стаканчик? Похоже, именно так: зверюга отпрянула от линзы, чтобы сплавать за друзьями. Это длилось секунду или две – мельтешащий в кадре косяк раздутых мутантов, бросившихся врассыпную за миг до того, как Картье вернулся за клавиатуру. Я была ошарашена. Затуманенный травкой, мой мозг все еще пытался выжать какой-то смысл из увиденного. Молчание здесь отнюдь не помогало, и поэтому я заполнила паузу первым что пришло на ум:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122