НО… ЦИСКО… ВСЕ… РАВНО… ВЫГЛЯДИТ… ЛУЧШЕ
Слим присел рядом и попросил повременить круглить аппаратуру ногами:
– Он всего лишь честен.
– Пусть тогда помолчит на мои счет, – предупредил Павлов.
– Чем он и занимается, – сказал Слим, вновь завладевая клавиатурой. Курсор подъехал к иконке «Послать сообщение». – Глядите сюда.
СООБЩЕНИЯ
Скажите жильцам «Привет!» и наблюдайте за камерой над диваном

Одно условие – фильтруйте базар!
– Почему на душе у меня так погано? – спросила я.
– Вспомни о квартплате, – порекомендовал Слим.
– Все только это и твердят! – Оторвавшись от дивана, Павлов повернулся к веб-камере спиной. Он изучал табло, мысленно подводя итоги, но потом сдался, уступив хорошему долгому зевку. – Пойду-ка я спать. – Запястья вылезли из манжет, когда зевок перешел в сладкое потягивание. – Только сон поможет мне уместить все это в голове.
Когда Павлов уже опускал руки, моего брата омыла теплая волна розового света:
ПРИЯТНЫХ… СНОВИДЕНИЙ… ПАВЛОВ
Павлов застыл как изваяние, словно увидав Медузу Горгону.
– Откуда Картье знает, что я собрался в кровать?
Слим привлек наше внимание к экрану, напоминая, что зрители еще с нами.
– Если только ты не собирался исполнить кувырок назад, – сказал он, – это совершенно очевидно.
Павлов оглядел свои широко раскинутые руки и уронил их, уступив силе земного притяжения. По-прежнему стоя спиной к веб-камере, он поднял средний палец. Достаточно высоко, чтобы показать его табло, но не достаточно, чтобы это заметил кто-нибудь, кроме нас.
– Спокойной ночи, скотина, – сказал он, согретый этой маленькой победой, а затем повернулся к двери. – Я выхожу из кадра.
Мой брат не дошел еще и до подножия лестницы, а пальцы Слима уже запорхали над клавишами. Не нужно было ломать голову, чтобы понять, почему он так спешит.
– О, перестань, – сказала я, не удержав тихий смешок. – Павлов съедет с катушек, если узнает, что мы шпионили за его спальней.
– Долой шпиономанию, – возразил Слим. – В киберпространстве это называется «коллективные переживания».
Шаги над нашими головами получили наглядное подтверждение: на экране Павлов вошел в спальню. Угол обзора камеры захватывал его матрас, но не тут-то было. Как я поняла, брату это не понравилось, и он сразу потащил свою постель прочь из рамки кадра.
Павлов предупреждал, что так и поступит, – сказал Слим.
– А это разрешено? В контракте говорится, мы не должны пересматривать заведенные привычки и менять жизненный уклад.
– Значит, Павлов решил переставить мебель в комнате. Все делают это время от времени. Это вполне естественно, а именно этого ждет от нас Картье.
Я бросила взгляд на потолок, улыбаясь звуку перетаскиваемой кровати.
– Умный ход, – сказала я и прильнула к Слиму. – Уж точно получше налета на банк.
Слим обнял меня рукой, прижав покрепче.
– Хуже этого может быть разве что сочинение колонки с советами подросткам.
– Это не так уж сложно. Рада, что смогла ему помочь.
– Павлов еще дергается, – сказал Слим. – Боится, что редактор заподозрит, будто колонка написана женщиной.
– Но как? Только потому, что я писала от чистого сердца?
Молчание. Видимо, именно поэтому. Как раз в это время Павлов вернулся в кадр за рамой от кровати.
– Мне не по себе при мысли о том, что моя девушка вынуждена жить в таких условиях, – признался Слим.
– В каких еще условиях? С двумя парнями, которые вечно ссорятся, хотя души не чают друг в друге, не говоря уже о домовладельце с длинным носом?
– Мой нос длиннее, – фыркнул Слим. – И я вовсе не обожаю Павлова.
– Еще как обожаешь. Не стесняйся выражать свои эмоции.
– Мы едва выносим друг друга. Насколько я могу судить.
– Ты ничем не лучше его, – поцокала я языком. – Неужели нельзя хоть изредка проявить чуточку открытости и искренности?
– Можно, – сказал он, – если мне от этого есть хоть какая-то выгода.
Шутливый толчок ему в грудь, и мы оба повернулись к экрану. Теперь только краешек матраса остался в кадре, но затем на экране опять появился Павлов, волокущий стол. Несколько минут спустя, снова подключив компьютер, он поправил коврик для мышки, надел колпачки на ручки и привел в порядок остальные рабочие принадлежности автора колонки советов читателям. На этом переезд, кажется, был завершен.
– Нет, ты только глянь, – сказала я. – Он даже не забыл покормить Морских Дев.
Слим еще раз потянулся к клавиатуре и закрыл окошко веб-камеры.
– Думаю, мы видели достаточно, – сказал он, все еще печатая. – Картье тоже.
Теплое свечение со стены над экраном заставило меня поднять глаза.
ГЛЯДИ… СЮДА
– Кто это написал? – спросила я. – Еще одно послание от Картье? Только не говори, что он до сих пор за нами наблюдает.
– Вполне возможно, – отозвался Слим, щелкая по клавишам двумя пальцами. Он нажал «ввод», табло очистилось, и комната вновь расцветилась красным. Как и я сама, признаться, стоило мне прочесть послание Слима. – И сейчас, – добавил он, – мне наплевать на всех, подключись к нам хоть все киберпространство.
СЛИМ… +…ЦИСКО… =
– В ход пошли математические символы, – заметила я и оторвалась от созерцания виртуального граффити, чтобы ухватить его за подбородок и развернуть к себе. Я была рада игре: она позволяла вытащить из Слима еще что-нибудь. – В детском саду это считалось хорошим знаком.
– И теперь еще считается.
Улыбаясь, он опять уставился на экран, но я требовала полного внимания.
– Что я недавно говорила о чуточке искренности? – напомнила я. – Почему бы тебе не попробовать? Подставь слова вместо символов. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Ну ладно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122