Две размытые стрелки слегка искажали силуэты сидящих за столом, отчего происходящее на кухне казалось запретным зрелищем.
– Глазам своим не верю!
– Добро пожаловать на camplicity.com, – сказала Роуз, отдернув обе руки от ноутбука, будто от приведенного в действие взрывного механизма.
– Как ты его назвала?
– Полагаю, его название происходит от слова «соучастие» , – пояснила она, с неохотой выговаривая каждый слог, словно подруга, понимающая, что должна причинить боль прежде, чем сможет помочь. – Совместное участие в каком-либо незаконном или неблаговидном деянии. Например, во внедрении десятков скрытых веб-камер в дом, обитатели которого наивно полагают, что в каждой из комнат их установлено всего по одной.
Я слышала каждое слово, но почти ничего не могла понять. Была не в состоянии.
Роуз прервала свои откровения простым нажатием клавиши, что дополнило видеоряд звуковой дорожкой. Откуда ни возьмись, я услышала возбужденные голоса спорящих. Разговор явно принял совсем не тот оборот, что был обещан Павловым. С этой вновь обретенной перспективы я смогла уяснить, что предметом обсуждения были отнюдь не мои чувства к Слиму, а прежде скрытое из виду надкушенное шоколадное яйцо, которое Слим, подняв, демонстрировал прямо в объектив. Мой бойфренд, ведущий телешоу «Скрытая камера».
– Смотри, – предложил он через динамики ноутбука голосом, начисто лишенным басов. Он поднес к губам яйцо с прорехой в верхушке. – Вопрос в том, куда язык отправится вначале. Прямо к сладкой карамельной начинке, «гвоздю» всей программы, или же к верхней стенке скорлупы?
– Слим, ты уходишь от ответа на вопрос. Про яйцо разговора не было.
– Скорлупа – не столь очевидный выбор, потому что над ней еще предстоит поработать, прежде чем она растает во рту. Но когда она все же поддастся, – Слим повернул в руке яйцо, словно гигантский драгоценный камень, – эти лишние усилия будут вознаграждены сполна.
– Забудь ненадолго про шоколад. – Мы смотрели через плечо моего брата, но я знала наверняка, что внутри у него звенит свернутая пружина. – Я говорю о своей сестре.
– Знаю.
– Слим! Она сильно расстроена после нынешней ночи.
– Ну, подумаешь, заработался допоздна, – отмахнулся он. – Делов-то!
– Называй это работой, если хочешь, – не отступал Павлов, – но, прошу тебя, не жонглируй своей жизнью. Вы оба играете в одной команде, и моя сестра переживает, что это может остаться в прошлом.
– Ты говорил с Циско? О нас?
– Еще тогда, у банка. Когда мы поджидали, пока ты не закончишь ломать комедию.
– И что она сказала?
– Что любит тебя.
Это, кажется, заставило Слима задуматься. Что бы ни стояло за песенкой про сладости, которую он пел прежде, ее мелодия, похоже, улетучилась, когда Слим кивнул моему брату.
– Я слышу, – сказал он, и я тоже слышала Павлова, жалея, что не могу прямо сейчас войти в дверь кухни и заключить его в объятия. – Я хочу с нею помириться. Правда, хочу.
– Вот и хорошо, – с облегчением произнес мой брат. – Рад это слышать.
– Но сначала скажи, как именно ты съедаешь яйцо, едва его надкусив? – Опять двадцать пять. Я никак не могла узнать Слима, меня бесила эта дурацкая усмешка. Что с ним творится? – Давай выкладывай, ты же сам завел этот разговор.
– Я только сказал, что ты слишком долго щиплешь верхушку, – опять Павлов, но уже про шоколад. – Вовсе не хотел представить это как аллегорию чего бы то ни было.
– Но ты выразил свое мнение, – не согласился Слим. – Точку зрения с весомыми сексуальными, психологическими и философскими обертонами.
– Слим, ты мелешь чушь. Полную ерунду.
Я принялась ломать руки, удрученная услышанным, в ярости, что мне пришлось это пережить. Слим прицелился яйцом в моего брата, и все эмоции померкли во мне, кроме дурных предчувствий.
– Я продолжаю стоять на своем. – Взгляд моего бойфренда не сулил пощады. – То, как ты управляешься с шоколадным яйцом, отражает твой подход к девушкам.
Все, хватит. Я стиснула лоб ладонями и застонала, громко и протяжно.
– Я не знала, как рассказать, – озабоченно произнесла Роуз, возвращаясь к клавиатуре. – Тебе нужно было увидеть все своими глазами.
– Оставь. – Я поняла, что она хочет закрыть браузер, и спросила, нельзя ли мне самой пощелкать мышкой. – Дай-ка я рассмотрю их получше.
Я придвинулась ближе, но на экране передо мной был вовсе не Слим. Нет, этот человек не носил моих ленточек для волос и не врывался ради меня в банки. За столом сидела настоящая амеба, пожиравшая мое шоколадное яйцо. Последнее, между прочим. Я припрятала его на черный день в холодильник, чтобы оно было холодненьким: в разгар кризиса стоило только сломать печать и устроить пирушку, как мне сразу стало бы легче. Даже Морские Девы не превратились в подобных монстров. В этот момент Слим сунул в рот все, что еще оставалось от моего лакомства, и я вновь очутилась в больничной палате, рядом с Роуз, и могла смотреть теперь куда угодно, только не на экран ноутбука.
– Это даже отдаленно не «секси», – влез со своим комментарием мой братец, пока я пялилась на плитки пола под кроватью. – И потом, ты испортил себе аппетит.
– Если Слим скажет еще хоть слово про десерт, – пробормотала я, не без труда поднимая взгляд, – клянусь: я протяну руку прямо сквозь экран и так врежу ему, что он полетит со стула.
– Всего лишь два парня, несущих вздор, – сказала Роуз. – Попробуй понять, золотце. Этого не происходило бы, будь ты рядом с ними, за столом.
– Этого вообще не должно происходить! – рассерженно выкрикнула я. – Господи Иисусе, Роуз, я чувствую себя оскорбленной до глубины души.
В голове у меня мелькал калейдоскоп сцен общения с нашим домовладельцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122