"Истый фанатик, - подумал де Айала, - и человек полезный нам, хотя он
отлично знает, как получать радости и от церкви и от жизни".
Вслух же он сказал:
- Неудивительно, что святая церковь радуется, имея такого сына, а ее
враги трепещут, когда он поднимает свой меч. Однако, сеньор, вы так и не
сказали мне, что вы думаете обо всей этой церемонии и здешнем народе.
- Народ этот, ваше преосвященство, я знаю хорошо - ведь мне случалось
уже жить здесь и я говорю на их языке. Именно поэтому я покинул Гранаду
и нахожусь сегодня здесь, чтобы наблюдать и докладывать... - Он приоста-
новился и добавил: - Что же касается церемонии, то, будь я королем, я бы
вел себя иначе. Ведь только что в этом здании чернь - представители об-
щин, так ведь, кажется, они себя называют? - чуть ли не угрожала своему
коронованному владыке, когда он униженно просил ничтожную частицу бо-
гатств страны для того, чтобы вести войну. Я видел, как он побледнел и
задрожал от этих грубых голосов, будто один звук их может поколебать его
трон. Уверяю вас, ваше преосвященство, настанет время" когда Англией бу-
дут править эти самые общины. Посмотрите на человека, которого его вели-
чество держит за руку и называет сэром. Ведь король, так же как и я,
знает, что это еретик, и имей король права, этого человека за его грехи
следовало бы отправить на костер. По полученным мною вчера сведениям, он
высказывался против церкви...
- Церковь и ее слуги не забудут об этом, когда придет время, - обро-
нил де Айала. - Однако аудиенция окончена, и его величество приглашает
нас на пир, где не будет еретиков, которые раздражают нас, а так как
сейчас пост, то и еды почти не будет. Поедем, сеньор, а то мы загоражи-
ваем путь.
Прошло три часа, солнце уже садилось. Оно было красноватое, несмотря
на начало весны; на болотистых полях Вестминстера было холодно. На пус-
тыре напротив дворца, где шел пир, толпились лондонские горожане. Они
окончили свои дневные дела и пришли посмотреть на королевское торжество.
В этой толпе обращали на себя внимание мужчина и дама, которую сопровож-
дала молодая хорошенькая женщина.
Мужчине на вид было лет тридцать. Одет он был скромно, как одевались
обычно лондонские купцы; у пояса его висел нож. Роста в нем было добрых
шесть футов [5]. Впрочем, и его спутница, закутанная в отделанный мехом
плащ, тоже была высокого роста. Строго говоря, мужчину вряд ли можно бы-
ло назвать красивым - у него был слишком высокий лоб и резкие черты ли-
ца. К тому же правую сторону его чисто выбритого лица от виска и до
энергичного подбородка пересекал красноватый шрам от удара мечом. Тем не
менее лицо это было открытое, мужественное, хотя и несколько суровое, а
серые глаза смотрели прямо. Это было лицо не купца, а скорее человека
благородного происхождения, привыкшего к походам и войнам. У него была
великолепная подвижная фигура, а голос его, когда он говорил, что бывало
весьма редко, звучал ясно и приятно.
О фигуре его спутницы сказать что-либо было трудно, так как ее скры-
вал длинный плащ, но лицо, выглядывавшее из-под капюшона, когда она по-
ворачивала голову и лучи заходящего солнца падали на него, поражало сво-
ей красотой. Маргарет Кастелл, или, как ее называли, прекрасная Марга-
рет, до конца жизни затмевала других женщин своей редкостной красотой.
Нежными тонами и округлыми линиями ее лицо напоминало цветок. Его укра-
шал белоснежный ясный лоб и великолепно очерченные яркие губы. Но для
того чтобы понять секрет обаяния, выделявшего ее среди других красивых
женщин того времени, нужно было заглянуть в ее глаза. Они были не голу-
быми или серыми, как можно было ожидать, судя по цвету лица, но огромны-
ми черными, блестящими и в то же время влажными, как у лани; их обрамля-
ли черные, изогнутые ресницы. От этих глаз нельзя было оторваться, как,
скажем, от розы, лежащей на снегу, или от утренней звезды, сверкающей в
предрассветном тумане. И несмотря на застенчивость этих глаз, мужчине
требовалось немало времени, чтобы забыть их, особенно если ему удавалось
видеть глаза Маргарет в сочетании с темно-каштановыми волосами, волнами
спадавшими на ее точеные плечи.
Питер Брум - так звали мужчину - несколько беспокойно посматривал
вокруг и наконец обратился к Маргарет:
- Стоит ли нам оставаться здесь, кузина? Тут много простолюдинов. Ваш
отец может рассердиться.
Тут следует объяснить, что в действительности родственные отношения
Питера и Маргарет были гораздо менее близкими - только дальнее родство
по линии матери, - однако они называли так друг друга, поскольку это бы-
ло удобно и могло значить и очень много и ничего.
- Почему? - возразила она. В ее глубоком и мягком голосе слышался
чуть заметный иностранный акцент, нежный, как дуновение южного ветра
ночью. - С вами, кузен, - и она с удовольствием посмотрела на его рос-
лую, мужественную фигуру, - мне некого бояться. А я очень хочу поближе
увидеть короля. И Бетти тоже об этом мечтает. Правда ведь? - обратилась
она к своей спутнице.
Бетти Дин была кузиной Маргарет, хотя ее родство с Питером Брумом бы-
ло уже совсем далеким. Бетти была благородного происхождения, но ее
отец, необузданный и беспутный человек, разбил сердце ее матери и умер
вслед за ней, оставив Бетти на попечении матери Маргарет, в доме которой
она и выросла.
Бетти была по-своему примечательна как внешностью, так и характером.
Красивая, превосходно сложенная, сильная, с большими дерзкими голубыми
глазами и яркими полными губами, она отличалась смелостью и прямотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99