Кастелл,
отец его невесты, человек, которого он любил, был брошен в подвалы инк-
визиции, откуда - Питер хорошо это знал - он мог выйти только в желтом
балахоне, "переданным в руки светской власти", чтобы погибнуть медленной
и мучительной смертью на костре в Квемадеро, где сжигали еретиков.
Что принесет ему победа над Морелла, если даже небеса дадут ему силу,
чтобы сокрушить своего врага? Что это будет за свадьба, которая окажется
скрепленной и освященной смертью отца невесты на мучительном костре инк-
визиции? Разве смогут они когда-нибудь забыть запах дыма этого костра?
Кастелл - храбрый человек, и никакие мучения не заставят его отречься от
своей веры. Сомнительно даже, станет ли он под пытками отрицать ее, он,
который был крещен своим отцом из соображений безопасности и продолжал
поддерживать этот обман ради своего дела и ради того, чтобы иметь же-
ну-христианку. Нет, Кастелл был обречен, и Питер мог спасти его от инк-
визиции и короля не больше, чем голубь может защитить свое гнездо от го-
лодных ястребов.
О, эта последняя сцена! Никогда в жизни Питер не забудет ее! Огромный
зал с разрисованными арками и мраморными колоннами; лучи полуденного
солнца, падающие сквозь окна и, подобно крови, льющиеся на черные одежды
монахов; душераздирающий крик Маргарет и ее помертвевшее лицо, когда от-
ца оторвали от нее и она в обмороке упала на украшенную драгоценностями
грудь Бетти; жестокая усмешка на губах Морелла; страшная улыбка короля;
жалость в глазах королевы; взволнованный шепот толпы; быстрые, короткие
реплики адвокатов; скрип пера писца, безразличного ко всему, за исключе-
нием своей работы, когда он записывал решения; и над всем этим - прямой,
вызывающий, неподвижный Кастелл, окруженный служителями смерти, удаляю-
щийся в темноту галереи, уходящий в могильный мрак.

ГЛАВА XXIII
ОТЕЦ ЭНРИКЕ И ПЕЧЬ БУЛОЧНИКА
Прошла неделя. Маргарет жила во дворце, Питер дважды был у нее и на-
шел ее в полном отчаянии. Даже то, что они должны быть обвенчаны в сле-
дующую субботу, - день, на который назначен был также поединок между Пи-
тером и Морелла, не доставлял ей ни радости, ни утешения. Ведь на следу-
ющий день, на воскресенье, в Севилье был назначен "акт веры" - аутодафе,
на котором еретики - евреи, мавры и люди, занимавшиеся богохульством, -
должны ответить за свои преступления: одни будут сожжены на костре в
Квемадеро, другие - публично признаются в своих вопиющих грехах перед
тем, как их заточат на пожизненное одиночное заключение, а кое-кого за-
душат, прежде чем их тела будут преданы огню. Было известно, что Джону
Кастеллу предназначена главная роль в этой церемонии.
Маргарет на коленях, в слезах умоляла королеву о милосердии. Но слезы
действовали на сердце королевы не больше, чем вода, капающая на брилли-
ант. Мягкая в других вопросах, в делах, касающихся религии, она станови-
лась хитрой, как лиса, и жестокой, как тигр. Она была даже возмущена по-
ведением Маргарет. Разве мало для нее было сделано? - спросила королева.
Разве она не дала своего королевского слова не предпринимать никаких ша-
гов, чтобы лишить обвиняемого собственности, которая есть у него в Испа-
нии, если он будет признан виновным; разве она не обещала, что никакие
наказания, которые по закону и обычаю падают на детей этих людей, пре-
данных позору, не коснутся Маргарет? Разве Маргарет не будет обвенчана
со своим возлюбленным и, если он останется в живых после поединка, ей не
дадут возможность с почетом уехать вместе с ним и даже не заставят смот-
реть, как ее отец искупит свои преступления? Ведь как хорошая христианка
она должна радоваться, что он получил возможность примирить свою душу с
богом и его судьба станет уроком для других приверженцев его религии.
Может быть, она тоже еретичка?
Королева неистовствовала до тех пор, пока Маргарет, совершенно изму-
ченная, не ушла от нее, задавая себе вопрос, может ли быть справедливой
религия, которая требует от детей, чтобы они доносили на своих родителей
и обрекали их на муки. Где об этом сказано у спасителя или его апосто-
лов? А если об этом не сказано там, то кто это придумал?
- Спаси его! Спаси его! - в отчаянии рыдала Маргарет перед Питером. -
Спаси его или, клянусь тебе, как бы я ни любила тебя и сколько бы ни
считалось, что мы обвенчаны, ты никогда не будешь моим мужем.
- Это несправедливо, - мрачно покачал головой Питер, - ведь не я пе-
редал его в руки этих дьяволов. Скорее всего, это кончится тем, что я
разделю его участь. И все-таки я попытаюсь сделать все, что в человечес-
ких силах.
- Нет, нет! - закричала она в отчаянии. - Не делай ничего, что может
навлечь на тебя опасность!
Но Питер вышел, не ожидая ее ответа. Ночью Питер сидел в потайной
комнатке одной из булочных Севильи. Кроме него, там было несколько чело-
век - отец Энрике, ныне секретарь святейшей инквизиции, одетый как миря-
нин, Инесса, Бернальдес и старый еврей Израэль из Гранады.
- Я привела его сюда, - сказала Инесса, указывая на отца Энрике. - Не
важно, как мне удалось это сделать. Но поверьте, это было довольно рис-
кованно и неприятно. А какая от этого польза?
- Никакой пользы, - нагло заявил отец Энрике, - кроме той, что я по-
ложил в карман десять золотых.
- Тысяча дублонов, если наш друг будет спасен целым и невредимым, -
промолвил Израэль. - О бог мой! Подумай об этом - тысяча дублонов!
Глаза секретаря инквизиции загорелись.
- Они бы мне весьма пригодились, - сказал он, - и ад еще лет десять
свободно может обойтись без одного грязного еврея, но я не знаю, как это
сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99