.. честно. Да, я не боюсь этого слова, именно нечестно. — Он увидел, что его слушают с явным интересом, и сразу остыл. Извинился, что не представился и не попросил, как положено, слова.— Я инженер Ион Сава, начальник токарного цеха на «Энергии». Но меня уполномочили коллеги из намоточного, инструментального и особенно из отдела проектировщиков высказаться и от их имени. По меньшей мере четыре пятых всего необходимого оборудования мы можем изготовлять на нашем заводе и с помощью других предприятий страны. Из отечественного сырья. В специально созданном цехе самооснащения. И, если нам позволят, мы это докажем. Часть оборудования уже спроектирована на «Энергии», и выпуск его займет меньше времени, чем заключение контрактов за рубежом и доставка.
Заместитель министра посмотрел на него с недоверием, жестом попросил сесть и сказал:
— Очень хорошо. Очень смело. Но кто гарантирует, что все это не порывы юности, за которые стране потом придется дорого расплачиваться?
Со своего места поднялся Виктор Догару. Твердым шагом подошел к столу и сказал, чеканя каждое слово:
— Я являюсь первым секретарем уездного комитета партии и заявляю во всеуслышание, что мы, уездный комитет, даем эту гарантию. Что касается проблемы конкретно, то вот перед вами наш новый секретарь по экономике инженер товарищ Штефан Попэ. Для начала он задаст несколько вопросов генеральному директору Павлу Косме.
Сава был готов расцеловать их обоих. Он вслушивался в спокойный голос, которым Штефан Попэ спрашивал Коему:
— Почему вы требуете партию станков из ФРГ, когда подобные производятся у нас в стране?
— Потому, что у них качество выше.
— Ошибаетесь. Существуют многочисленные подтверждения из-за рубежа, что качество арадских станков — на уровне мировых стандартов. Это относится и к строгальным станкам, которые выпускаются в Бая-Маре. Вы просите наборы инструментов из Швейцарии, а у нас точно такие же начали делать в Рышнове. Не стоит продолжать. Вношу предложение: дирекция «Энергии» должна забрать свои заявки, провести строгую проверку их целесообразности, соотнесясь с возможностями отечественной индустрии. И только то, что нам пока не под силу, я подчеркиваю — пока, мы попросим включить в импорт.
Сава заметил, как резко побледнел Косма. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. Собрав все силы, он повернулся к Панаиту и что-то шепнул ему. Замминистра кивнул и поднялся, чтобы подвести итог.
...Теперь, перебирая в памяти все перипетии совещания, все выступления и замечания, при всей неприязни, которую вызывал у него замминистра, Сава не мог не согласиться, сколь хорошо аргументированы и обоснованы были выводы Дезидериу Панаита. Строго и веско прозвучало его замечание о недопустимости верхоглядства при составлении импортных заявок, что любая безответственность в этом деле будет строго наказываться. Он резко критиковал недостаточную информированность руководства «Энергии» и высказался за то, чтобы вернуть ей импортные заявки для более глубокого изучения.
— Но мы уже заказали кое-какое оборудование. Оно в пути! — воскликнул Косма.
— Ошибаетесь,— остановил его Оанча. — Мы аннулировали, причем со значительными потерями, тот кабальный контракт, который вы заключили в прошлом году.
Косма схватил бутылку с водой, поднес ее к стакану, и в наступившей тишине было слышно, как стекло зазвенело о стеклб. Генеральный директор завода «Энергия» не мог больше совладать с нервами.
То, что произошло потом в кабинете первого заместителя министра, куда он пригласил гостей с «Энергии», было похоже на дурной сон. Панаит взял Коему за локоть, усадил в самое удобное кресло, достал из холодильника бутылку минеральной и, протягивая ему стакан, сказал:
— Дорогой мой Косма, я помню другие времена, когда ты приезжал в Бухарест и мы с тобою подолгу беседовали. Я всегда питал к тебе симпатию и уважение. Ты пользуешься огромным авторитетом. Но у товарищей скопилось столько замечаний, что это нас встревожило. Хорошо бы сейчас здесь, между нами, все обсудить и выяснить до конца. Надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь?
Косма прикусил почерневшие губы, враждебно ответил:
— Ив мыслях не допускаю. Знаю я, как легко облить человека грязью и свести к нулю всю его работу.
Медленно подошел Догару, сел в кресло напротив Космы.
— А это тоже ложь, что вот уже больше года ты снабжаешь уездный комитет и министерство фальшивой информацией?
— Очередная гнусность, чего только мне не приписывают! Хорошо, что здесь присутствует главный бухгалтер со всей документацией.
Догару и Попэ переглянулись. Сава замер. Василе Думитреску сначала побледнел как полотно, потом покраснел, вопросительно глядя на Панаита. Замминистра сказал скучным голосом:
— Ну давай, милый, показывай свои бумаженции, надо быстрее покончить с этой историей, которая уже всем порядком надоела.
Догару внимательно взглянул на него. По-прежнему спокойным, но не обещавшим ничего хорошего голосом сказал:
— Не будем торопиться, товарищ Панаит. Несколько минут назад вы призывали всех к серьезному и глубокому анализу. Так давайте займемся таким анализом. — И он сделал знак Думитреску подойти поближе.
Саве показалось, что этот робкий, безликий человек вырос прямо на глазах. Поставив тяжелый портфель на стол, Василе открыл его и твердо сказал:
— Товарищ министр, у меня здесь два досье. Первое включает в себя информацию, которую мы ежемесячно посылаем в уездный комитет и в министерство. Второе я составлял лично для товарища Космы. Он запирал его в своем домашнем сейфе и не догадывался, что существуют копии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123