ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ралука не осталась в долгу. «Ты, — говорит, — оппозиционер по призванию». Ну, Ликэ и сорвался: «Знаешь пословицу: волос долог, а ум короток!» Тут Ралука выставила его за дверь. Целых два месяца встречались они только на собраниях. А потом Ликэ явился — виноватый, с букетом, и она опять стала над ним издеваться.
Сейчас парень заходит к нам время от времени, но прежней дружбы уже нет. Что поделаешь, насильно мил не будешь!.. Но слушай дальше. Недели две назад сунулся я искать доклад к съезду. Туда, сюда, порылся в шкафах. И на что, ты думаешь, натыкаюсь? Между скатертями фотография. Портрет Павла Космы. И та же ухмылочка, которую ты отлично знаешь. Смотрю — не от него ли? Нет, ничего не написано на обороте. Потом вспоминаю, что видел эту фотографию в стенгазете. Стою как дурак и спрашиваю себя: ну что теперь делать? Скажешь — обидится. Промолчишь — душа не вынесет, ты же ей и отец, и мать, сердце-то ох как болит! Решил подъехать потихонечку, но разве Ралука такой человек? Вот пару дней назад сидит она над своим комсомольским докладом. Я и спрашиваю, советовалась ли с кем. «С бюро», — говорит. «А в парткоме?» — «С Сандой Попэ. Не с Нягу же!» Походил я малость и опять спрашиваю: «Еще, может, с кем советовалась?» И тут она стала, будто свекла, красная и как закричит на меня: «Ну да, да! С генеральным директором. Вы ведь все его терпеть не можете. А человек-то исключительный!..» Я спокойно продолжаю, что, мол, не от него ей надлежит получать указания по общественной работе. А она на это — что и от меня ей получать советы не к чему, а Косма — самый толковый, самый ценный человек не только что на заводе, а и во всем городе. Тут и сомлело у меня сердце. Обнял я ее за плечи, погладил по щеке и спрашиваю: «Любишь ты его, доченька, этого Коему?» Она замерла, потом вывернулась вьюном, подбоченилась и как закричит: «А если да? Ты, что ли, хозяин моему сердцу?» И убежала в свою комнату. Вот так... Бедная моя девочка, сама волку в пасть норовит. А я, старый дурак, понятия не имею, как ей помочь. Вот рассказал тебе, а чем ты поможешь? Добрым советом? Да только в наше время чудес не бывает. Ну какой здесь можно дать совет? Разве что на сердце у меня полегчает, коли выскажусь. Уж если на то пошло, я и его-то не могу осуждать — он небось и во сне не видел, что секретарь комсомола денно и нощно о нем мечтает. Штефан был подавлен рассказом деда Панделе. Несчастная девушка! Он вспоминал малышку, игравшую у него на коленях, ее самодельные деревянные саночки... Знала бы она, каким Косма был повесой и как трудно было Ольге его приручить. А впрочем, вряд ли она разлюбила бы его из-за этого. Важнее то, что сам Косма не пойдет на такую авантюру. Это было бы слишком! Не такой уж он дурак — на своем же заводе заводить роман с дочкой старого, уважаемого рабочего... Скорее всего, он действительно ничего не знает, а Ралука — с ее-то гордостью! — сама никогда ему не откроется...
— Ну а что произошло с Василе?
— Да, о Василе тоже разговор, — тяжело вздохнул дед Панделе. С лица его, однако, исчезло выражение растерянности, хоть и рассказывал он невероятные вещи.
...Как специалист Василе сформировался под началом Виктора Пэкурару. Он уважал своего начальника за его боевое прошлое, за опыт, твердость и человечность. Старался делать все, «как дядюшка Пэкурару». Постепенно перед ним раскрылись профессиональные тайны, за цифрами и документами он научился видеть реальное положение дел. Он занял сторону Пэкурару, когда в прошлом году тот отказался подписать отчет о выполнении плана. Знал, что за валовыми цифрами скрыты серьезные нарушения показателей по ассортименту. Склады ломились от не востребованных заказчиками моторов, а в отчете об этом ни слова. Самоубийство Пэкурару стало для него тяжелым ударом. Василе мучительно размышлял, зачем он это сделал и кто толкнул его на такой шаг. Он отверг всяческие подозрения и хранил в памяти светлый, незапятнанный образ Пэкурару. Новый этап в его жизни начался со срочного вызова к генеральному директору. Косме, знавшему его только по имени, не понравились это испуганное лицо, напряженный вгляд, подчеркнуто вежливое приветствие и преждевременная плешь. «Смотри, какими типами окружал себя Пэкурару! У такого нет ни своего мнения, ни самолюбия, ни даже мечты. Серенький службист, в лучшем случае — хорошо отлаженная счетная машина», — подумал Косма, потребовал развернутого доклада и вдруг услышал вопрос, которого ждал меньше всего: «Какой? Для вас лично или , официальный?» Генеральный директор смерил его взглядом и сухо сказал: «А что, есть разница?» Василе слегка скривил рот: «По моим сведениям — есть». Подчеркнуто бесстрастным голосом, ни разу не заглянув в свою пухлую папку, он дал исчерпывающий анализ финансовой ситуации. От комментариев воздержался. Помолчав минуту, Косма одобрительно сказал: «Да-а, выходит, я тебя недооценивал, молодой человек. А ты и в самом деле крепко сидишь на своем месте!» Эта похвала несколько смутила бухгалтера— никогда еще ему не давали такой оценки. Генеральный директор мгновенно почувствовал его растерянность и отчеканил: «Вот что, дружище! Немедленно принимай бухгалтерию со всеми ее подотделами. Будешь работать непосредственно со мной. Мы должны сбалансировать ситуацию, выполнить план, да еще заткнуть кое-какие прошлогодние дыры. Нельзя нам выставлять «Энергию» на посмешище. Это, кстати, то, чего не понимал покойный главбух, он был не из нашего города, а ты, потомственный заводча-нин, сразу меня поймешь. Итак: порядок и дисциплина, жесточайший контроль, абсолютная секретность. Отчеты о положении в цехах и в целом по заводу, как и до сих пор, в двух вариантах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Сейчас парень заходит к нам время от времени, но прежней дружбы уже нет. Что поделаешь, насильно мил не будешь!.. Но слушай дальше. Недели две назад сунулся я искать доклад к съезду. Туда, сюда, порылся в шкафах. И на что, ты думаешь, натыкаюсь? Между скатертями фотография. Портрет Павла Космы. И та же ухмылочка, которую ты отлично знаешь. Смотрю — не от него ли? Нет, ничего не написано на обороте. Потом вспоминаю, что видел эту фотографию в стенгазете. Стою как дурак и спрашиваю себя: ну что теперь делать? Скажешь — обидится. Промолчишь — душа не вынесет, ты же ей и отец, и мать, сердце-то ох как болит! Решил подъехать потихонечку, но разве Ралука такой человек? Вот пару дней назад сидит она над своим комсомольским докладом. Я и спрашиваю, советовалась ли с кем. «С бюро», — говорит. «А в парткоме?» — «С Сандой Попэ. Не с Нягу же!» Походил я малость и опять спрашиваю: «Еще, может, с кем советовалась?» И тут она стала, будто свекла, красная и как закричит на меня: «Ну да, да! С генеральным директором. Вы ведь все его терпеть не можете. А человек-то исключительный!..» Я спокойно продолжаю, что, мол, не от него ей надлежит получать указания по общественной работе. А она на это — что и от меня ей получать советы не к чему, а Косма — самый толковый, самый ценный человек не только что на заводе, а и во всем городе. Тут и сомлело у меня сердце. Обнял я ее за плечи, погладил по щеке и спрашиваю: «Любишь ты его, доченька, этого Коему?» Она замерла, потом вывернулась вьюном, подбоченилась и как закричит: «А если да? Ты, что ли, хозяин моему сердцу?» И убежала в свою комнату. Вот так... Бедная моя девочка, сама волку в пасть норовит. А я, старый дурак, понятия не имею, как ей помочь. Вот рассказал тебе, а чем ты поможешь? Добрым советом? Да только в наше время чудес не бывает. Ну какой здесь можно дать совет? Разве что на сердце у меня полегчает, коли выскажусь. Уж если на то пошло, я и его-то не могу осуждать — он небось и во сне не видел, что секретарь комсомола денно и нощно о нем мечтает. Штефан был подавлен рассказом деда Панделе. Несчастная девушка! Он вспоминал малышку, игравшую у него на коленях, ее самодельные деревянные саночки... Знала бы она, каким Косма был повесой и как трудно было Ольге его приручить. А впрочем, вряд ли она разлюбила бы его из-за этого. Важнее то, что сам Косма не пойдет на такую авантюру. Это было бы слишком! Не такой уж он дурак — на своем же заводе заводить роман с дочкой старого, уважаемого рабочего... Скорее всего, он действительно ничего не знает, а Ралука — с ее-то гордостью! — сама никогда ему не откроется...
— Ну а что произошло с Василе?
— Да, о Василе тоже разговор, — тяжело вздохнул дед Панделе. С лица его, однако, исчезло выражение растерянности, хоть и рассказывал он невероятные вещи.
...Как специалист Василе сформировался под началом Виктора Пэкурару. Он уважал своего начальника за его боевое прошлое, за опыт, твердость и человечность. Старался делать все, «как дядюшка Пэкурару». Постепенно перед ним раскрылись профессиональные тайны, за цифрами и документами он научился видеть реальное положение дел. Он занял сторону Пэкурару, когда в прошлом году тот отказался подписать отчет о выполнении плана. Знал, что за валовыми цифрами скрыты серьезные нарушения показателей по ассортименту. Склады ломились от не востребованных заказчиками моторов, а в отчете об этом ни слова. Самоубийство Пэкурару стало для него тяжелым ударом. Василе мучительно размышлял, зачем он это сделал и кто толкнул его на такой шаг. Он отверг всяческие подозрения и хранил в памяти светлый, незапятнанный образ Пэкурару. Новый этап в его жизни начался со срочного вызова к генеральному директору. Косме, знавшему его только по имени, не понравились это испуганное лицо, напряженный вгляд, подчеркнуто вежливое приветствие и преждевременная плешь. «Смотри, какими типами окружал себя Пэкурару! У такого нет ни своего мнения, ни самолюбия, ни даже мечты. Серенький службист, в лучшем случае — хорошо отлаженная счетная машина», — подумал Косма, потребовал развернутого доклада и вдруг услышал вопрос, которого ждал меньше всего: «Какой? Для вас лично или , официальный?» Генеральный директор смерил его взглядом и сухо сказал: «А что, есть разница?» Василе слегка скривил рот: «По моим сведениям — есть». Подчеркнуто бесстрастным голосом, ни разу не заглянув в свою пухлую папку, он дал исчерпывающий анализ финансовой ситуации. От комментариев воздержался. Помолчав минуту, Косма одобрительно сказал: «Да-а, выходит, я тебя недооценивал, молодой человек. А ты и в самом деле крепко сидишь на своем месте!» Эта похвала несколько смутила бухгалтера— никогда еще ему не давали такой оценки. Генеральный директор мгновенно почувствовал его растерянность и отчеканил: «Вот что, дружище! Немедленно принимай бухгалтерию со всеми ее подотделами. Будешь работать непосредственно со мной. Мы должны сбалансировать ситуацию, выполнить план, да еще заткнуть кое-какие прошлогодние дыры. Нельзя нам выставлять «Энергию» на посмешище. Это, кстати, то, чего не понимал покойный главбух, он был не из нашего города, а ты, потомственный заводча-нин, сразу меня поймешь. Итак: порядок и дисциплина, жесточайший контроль, абсолютная секретность. Отчеты о положении в цехах и в целом по заводу, как и до сих пор, в двух вариантах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123