И вдруг сквозь широкие стекла диспетчерской увидел инженера Иона Саву с телефонной трубкой в руке и очками на лбу. Сава кричал что-то неведомому собеседнику, яростно жестикулируя свободной рукой. «Сейчас его лучше не трогать»,— подумал Штефан и шагнул в сторону. Но вдруг чьи-то мозолистые руки закрыли ему глаза. Знакомый голос спросил:
— А ну, угадай!
Штефан не сомневался ни секунды:
— Дед Панделе, кто же еще! — и с сыновней почтительностью обнял старика. На всем заводе не было, наверно, рабочего, который бы не знал этого знаменитого деда. Многим вложил он в руки инструмент, научил ремеслу, вывел в люди.— А ты все на посту, дедушка Панделе? Как говорится, вперед, и только вперед?
Какая-то странная тень промелькнула во взгляде старика, но это длилось лишь мгновение. Поглядев на Штефана снизу вверх — инструктор был на целую голову выше,— он проговорил с укором:
— Хорош ученичок, нечего сказать. Забыл своего учителя — и как с гуся вода!
Штефану опять стало стыдно. На него смотрели еще не поблекшие голубые глаза, в которых светилась неподдельная радость. «Ну и осел я, право, настоящий осел,— подумал Штефан.— Забыть, может, не забыл, но и помнить не очень-то вспоминал».
— Я в курсе всех ваших событий, мне Санда рассказывает,— ответил он извиняющимся тоном.
— Пусть рассказывает, на то она в пропаганде и работает. На ней и партпросвещение, и наглядная агитация, и культработа. Вон и Ликэ тоже усердствует в стенгазете. Каждый на своем месте, как в книжках учат... Но, скажу тебе прямо, наше рабочее слово не всегда доходит до них. Что где чего — они, конечно, знают...
— Ну вот я, к примеру, знаю,— попытался пошутить Штефан,— что наш уважаемый Пан деле вышел на пенсию, что сын его — бухгалтер на хорошем счету, а дочурка, та самая вертушка, что у меня когда-то на коленях прыгала, теперь в ударниках ходит и заводским комсомолом заправляет.
Деду шутливый тон, однако, не понравился. Он испытующе посмотрел на Штефана, как бы желая прочесть его мысли.
— Это разве секреты? На то у нас радиоузел есть. Захотят — ославят, захотят — прославят, им неважно, что ты за человек. Взять хоть меня. Когда уходил на пенсию, тут только и вспомнили, что у деда Панделе есть фамилия — Думитреску.
— Что, обидно?
— Да на работе обо всем не переговоришь. Заходи как-нибудь вечерком. Новоселье мы не справляли, живем там, же — в собственном доме с садиком. Да что я говорю, ты ведь и дорогу-то к нам, наверно, позабыл.
— Неправда! Вот увидишь, загляну на днях в твой дворик. И, как бывало, без предупреждений, чтобы стола большого не накрывал.
Дед засмеялся:
— Врасплох меня не застанешь. Заходи, я ведь понимаю, времени у тебя нет, а так бывал бы ты у нас часто. По глазам вижу, нашенским остался.
— Как же я могу забыть, дедушка Панделе, кто мне давал рекомендацию в партию! Хотелось бы надеяться, что оправдал я твое доверие.
Панделе вдруг замолк, поднял на Штефана погрустневшие глаза.
— Ты-то — да, а вот нашлись некоторые, опозорили мою седую голову.
— Кто же это?
Панделе беспокойно оглянулся.
— Не место здесь...
— Значит, и пенсионером на завод ходишь? — сменил тему Штефан.
— Дело такое. Завод, глядишь, и без меня обойдется, да вот я без завода не могу. Даже если помру в собственной кровати — хоть мне и не верится,— все равно меня отсюда, из токарного, на кладбище понесете. А хожу сюда, так сказать, за свой счет. Помогаю, советую, подсказываю кое-что... В партийной организации, значит, с учета не снялся...
Прибежал Марин Кристя, обнял Штефана и только после этого сообщил, что его просят срочно прийти в дирекцию. Но Попэ не торопился. Стал расспрашивать Марина о здоровье, о работе, о жизни. Тот заулыбался, подняв руки:
— Подожди, дружище, времени — ни секунды. Бегу к бригаде, горим синим пламенем. Чертов план...
— План? Да вы самые лучшие в городе! Дай бог всем такие плановые показатели.
Кристя переглянулся с дедом.
— Наверно, так оно и есть. Вот только начальство погоняет — то в рысь, то в галоп. Сам, что ли, не видишь? Все, побежал. Еще заглянешь к нам?
— Что за вопрос?! Непременно встретимся. Нужна твоя помощь. Послушай, а что, если...
К удивлению Штефана, Кристя, точно так же, как дед Панделе, осторожно оглянулся по сторонам. Старик обнял их за плечи.
— Вот что, ребятки. Договоримся так: когда Штефан соберется ко мне, я предупрежу Марина. У меня и встретимся.
Когда Штефан позвонил в дирекцию, голос Мариеты Ласку дрожал. Она набросилась было на Штефана, но тот вежливо осадил ее, и она разрыдалась.
— Извините меня, пожалуйста, товарищ Попэ, я сама не своя. Шеф орал на меня как сумасшедший за то, что я пустила вас на завод. А «добрячок» наш сразу — «моя хата с краю», будто и не говорил, что под его ответственность. Ну кто я такая, чтобы задерживать товарища из уездного комитета? А он выгнать меня грозит...
— Я сейчас приду. Вот только еще кое-что улажу...
— Ой, умоляю вас, не задерживайтесь, он точно меня уволит!
— Ну, теперь уж отвечать буду я. В хату с краю прятаться не стану...
— Да! Но вы-то потом уедете, а мне оставаться. Штефан хотел было уже идти, чтоб избавить Мариету от
лишних неприятностей, но тут снова увидел за стеклом инженера Саву, который отчаянно махал ему рукой. Зашел поздороваться. Сава был мокрый, как из бани. Ручейки пота стекали по щекам.
— Ох и устроил мне шеф головомойку за вас, товарищ Попэ! Как нашкодившему мальчишке! Заявил, что зря назначил меня начальником цеха. Не знаю, что под носом происходит, кто входит и выходит, кто с людьми разговаривает...
— При чем здесь вы? У вас и так дел невпроворот — хоть на части разорвись. Покурить некогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123