Дан явился в дом Космы в одиннадцать утра. При виде незнакомца Тея испугалась и сказала, что без хозяина в дом никого не впустит. Таков, дескать, приказ. Дан позвонил по автомату в редакцию, и через час Ольга приехала.
Открыв им, Тея от удивления застыла на месте: подумала сначала, что это новый муж «барышни». Но Ольга не спеша растолковала ей, что больше не вернется и что Дан ей как родной брат. Тея молчала, только слезы текли по ее щекам. В конце концов она разрыдалась, и Дану пришлось ее успокаивать. Он капал валерьянку, подавал стакан так неловко, что Ольга вначале сердилась, а потом от всего сердца рассмеялась — в первый раз после долгих недель мрачной тоски. Тогда Дан стал притворяться еще более неумелым, однако провести Ольгу ему не удалось.
— Ну хватит, я же вижу, как ты притворяешься...
— Чего ж ты хочешь, я актер драматический, комические роли не мое амплуа,— сказал он с усмешкой.
Ольга внимательно взглянула на него, хотела что-то спросить, но передумала. Когда она принялась разбирать вещи в шифоньере, вдруг за спиной услышала тихий голос:
— А со мной что будет, барышня?
— Ты не хочешь остаться здесь, убирать, как и раньше, ухаживать за цветами?
Тея быстро помотала головой, глаза ее были полны слез.
— Да что с тобой, девочка? Не обратно ли ты в деревню собралась? Или место получше нашла? — допытывалась Ольга.
Тея снова ответила отрицательно.
— Ну так оставайся здесь. Я ухожу, мы разводимся. Тут, видно, ничего не поделаешь, давно уже было ясно.
Девушка разрыдалась еще пуще.
— Да что с тобой происходит, скажи же наконец! — встревожилась Ольга.
Сквозь слезы Тея заговорила:
— Мне страшно! Он все время злой, бьет посуду, ругается. Я спросила один раз: где же барышня, почему не приходит? А он говорит: если я еще хоть раз произнесу ваше имя, то он так мне врежет, что я в стенку влипну. Вчера пришел вечером поздно, я собрала ему ужин, а он не притронулся. Зато выпил две бутылки вина. Заставлял пить и меня. Но я убежала и заперлась на ключ. Он пришел, стучал ногами в дверь, проклинал меня. Потом угомонился и заснул на кресле, в комнате с книгами. Я умирала от страха! Что мне делать, если он сломает дверь, у меня же никого нет!
Дан поднялся по лестнице и, войдя в комнату, сразу понял все. Они решили, что первым делом надо обязательно найти для Теи жилье и работу. Дан позвонил своей маме, и через полчаса они втроем уехали. А к обеду Дан уже переслал на завод ключи от дома Космы...
Во второй половине дня Дан и сам отправился на завод, к испытательному стенду. В эти дни Косма его не тревожил, ему было не до «белого дома». Дан воспользовался ситуацией и из деталей, которые Журкэ раздобыла в намоточном, а Марин Кристя выточил в токарном, собрал вариант специального мотора, нужного горнодобывающей и химической промышленности. Помогал ему Франчиск Надь.
Надь появился в проектном отделе сравнительно недавно. Раньше он работал в Решице, на «Энергию» его перетащил Антон Димитриу, от которого, впрочем, молодой инженер быстро отошел, увлекшись опытами Испаса. Вот и сейчас он внимательно следил за тем, как Дан колдует возле стенда, что-то пришептывая.
— Ой, только сейчас увидел, как много у вас седых волос!
Дан равнодушно пожал плечами:
— Ну и что! Мотор не поддается — вот беда. А что касается седины... Так это же закон природы. Наступает момент, и юность уходит. Ты вот тоже еще вчера ходил в «молодых инженерах», теперь тебя называют «подающий надежды специалист», а когда в конце концов найдешь что-то принципиально новое, глядь — а голова-то вся белая или еще хуже — голая, как бильярдный шар. И будет тебе тогда уж не до шевелюры, только бы этот проклятый мотор заработал.
— А вы сегодня не в духе,— констатировал Надь.
— Да уж какой тут дух. Мечемся, суетимся, а время торопит, и от этой спешки голова идет кругом. Посмотреть со стороны — так мы просто теряем время, расходуем материалы, ведем завод к срыву плана, подводим коллектив.
— Что же делать?
— Надо искать выход! Искать другой путь. Нынешний не оправдывает себя.
— Может быть, вы устали от такого напряжения?
— Если бы только это! Я устал так же, как и все, но не могу никому обещать ни минуты отдыха, пока выход не будет найден.
— Кто знает,— сказал Франчиск,— может, мы совсем скоро выйдем из заколдованного круга.
«Возможно, и так,— думал Дан.— Порою именно такие тупиковые моменты дают самые неожиданные результаты. Вот, к примеру, что происходит сейчас с нашим проектным отделом? Кризис творческих возможностей или трудности роста? Кто может ответить?» И сказал:
— Нам нужны детали других параметров. Но я не могу больше просить Кристю, он и так все вечера простаивает у станка. Сколько и ты можешь попрошайничать на других заводах!
Надь действительно искал детали повсюду: звонил своим старым друзьям в Решицу, Крайову, Тимишоару. Но те, у кого были нужные ему комплектующие узлы, отвечали, что нет ни одного лишнего, а другие и хотели бы помочь, да не могли.
Дану стало ясно, что возиться с этим образцом больше нет смысла. Он чувствовал себя страшно усталым, опустошенным, как выжатый лимон. Он вышел в город и с удивлением обнаружил, что уже вечер. Ни о чем не думая, отправился пешком через центр, и опять его охватила безудержная тоска по Августе. Подойдя к ее дому, он увидел освещенное окошко на третьем этаже, которое словно звало его: «Брось, Данчик, из-за таких пустяков цапаемся, дуемся, как дети. Вспомни: три года настоящего счастья!.. Забудь все эти глупости, поднимайся быстрее!» Он взлетел наверх, прыгая через три ступеньки и уже предчувствуя, как она воскликнет: «Ненормальный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123