.. Вот и товарищ Ласку, хоть и беспокойна не в меру, а работник добрый... У нас все такие.
— Так уж и все?
— Бывает, конечно, оторвется кто-нибудь от коллектива, ошибочку допустит, но зато остальные... С тех пор как у нас директором товарищ Павел Косма, порядочек — любо-дорого посмотреть. Образцовый порядок! У вас в уездном комитете, конечно, об этом наслышаны.
Штефан с интересом рассматривал человека, изо всех сил старавшегося казаться жизнерадостным, искренним, излучающим доброту и оптимизм. Василе Нягу был одет несколько необычно. Наглухо застегнутый серый китель, галифе из домотканого сукна, заправленные в толстые гетры, огромные тяжелые ботинки. На его широком невыразительном лице застыла раз и навсегда заученная улыбка. Глазки были неуловимы под опухшими веками. Бесформенный нос нависал над верхней губой, рот был до смешного маленький и щербатый.
— Хорошо, что мы встретились, товарищ Нягу,— сказал Штефан.— Я бы все равно вас разыскал. Но сначала я хотел переговорить с товарищем Космой, мы с ним договорились о встрече.
Нягу развел руками.
— Ничего не поделаешь, товарищ Попэ. Не мы порядки устанавливаем. Сам товарищ Иордаке вызвал. Тут уж хочешь не хочешь, а надо ехать.
«Странно,— думал Штефан,— с Космой мы договорились, а Иордаке еще в восемь утра было доложено, что я отправляюсь на «Энергию», и он вовсе не собирался вызывать Павла...» Нягу с невинным видом глядел в окно, словно приход Штефана его абсолютно не касался. Впрочем, время от времени он все же бросал тревожные взгляды на гостя, и это не ускользнуло от Штефана.
— Пожалуй, нет смысла терять время даром.
— Конечно, товарищ Попэ,— подхватил Нягу. — Совершенно верно. Дела не ждут. Мы ведь знаем, как вы заняты. Приезжайте в другой раз, когда товарищ директор будет на месте.
Но Штефан охладил его пыл:
— Вы меня не так поняли. Я пока пройдусь по цехам, побеседую со старыми друзьями. Давненько мы не виделись. А когда товарищ Косма возвратится, дайте мне знать.
Нягу мялся в нерешительности.
— Да у нас... в отсутствие директора... Как говорится, хозяин со двора — запирай ворота. Ну да ладно, так уж и быть, под мою ответственность. Идемте, я буду вас сопровождать.
— Я в няньках не нуждаюсь. На этом заводе я вырос и чувствую себя здесь как дома,— отрезал Штефан.
— Да что вы, товарищ инструктор, просто для меня большая честь пройти с вами по цехам, показать, чего мы достигли, объяснить...— заюлил Нягу. — И потом, у нас, знаете, существует свой внутренний распорядок. Никто не имеет права ходить по заводу без сопровождения. Имеется в виду — посторонние.
— Это меня-то вы считаете посторонним?
— Как бы то ни было, но на заводе вы не работаете.
Глядя ему прямо в глаза, Штефан произнес раздельно:
— Вот что, товарищ Нягу, на «Энергии» я никогда не буду посторонним. И в нагрудном знаке не нуждаюсь: меня тут все знают, хотя и не виделись давно. Насколько мне известно, у вас масса дел в парткоме, в первичных организациях. Так что займитесь ими. А в партком я загляну позже.
— Вы не представляете, как много у нас перемен! — не отставал Нягу.— Работают новые цехи, мастерские специального назначения. Осуществлена комплексная реорганизация завода...
— Знаю, а чего не знаю — увижу. Без гидов и комментаторов.
— Хорошо, дорогой товарищ, как скажете. Но вы забыли, что, согласно распоряжению генерального директора, необходимо иметь...
Попэ смерил его презрительным взглядом.
— С этого бы и начинали... Разумеется, мандат. Вот он, держите, товарищ Ласку. Я оставляю его вам, покажете потом товарищу Косме.— И вышел.
Секретарь бросился к Мариете, вырвал из ее рук бумагу.
«Тов. Попэ Штефану, инструктору уездного комитета, поручается расследовать дело о самоубийстве бывшего главного бухгалтера завода «Энергия» Виктора Пэкурару. Просим соответствующие учреждения, партийных и государственных работников оказывать ему всяческое содействие в выполнении задания».
Тяжело опустившись в кресло, секретарь задумался. «Так и есть! Предчувствие не обмануло. И ведь, как назло, директор уехал. А этот как танк — ничем не прошибешь! И я тоже хорош, чего ввязался? Еще неизвестно, что они тут раскопают...»
Мариета, не скрывая удовлетворения, разглядывала его встревоженное лицо. Только эта невинная месть ей и оставалась, с тех пор как, отлученная Космой от всех секретов, она утратила свой авторитет. А ведь раньше, зная все входы и выходы, все тайные пружины, прекрасно ориентируясь в обстановке на заводе, она была абсолютно необходимой и для директора Форцу, и для многих работников, вынужденных прибегать к ее помощи в разрешении срочных проблем. Этой потери Косме она простить не могла.
В вестибюле Штефан увидел гигантский, во всю стену, план завода. Цехи раскрашены в яркие цвета, мастерские заштрихованы, а лаборатории обведены синим контуром. Все как на ладони.
Войдя под своды токарного цеха, он был поражен царившим здесь образцовым порядком, глубоко продуманной расстановкой станков, которая оставляла достаточно места для каждого рабочего, а вместе с тем полностью использовала возможности помещения. С тех пор как Штефан покинул завод, количество станков тут, пожалуй, утроилось. И каких станков! С трудом отыскал он несколько старых машин, выпущенных когда-то в Араде. «Последние из могикан», от них как будто даже нафталином пахнуло. А рядом сверкали никелем французские, английские, американские, японские станки... Не было забыто и освещение. Мощный пучок лучей падал точно на резец, а вокруг мягкая подсветка, сочетающаяся с матово-зеленой окраской стен. Штефан не спеша переходил от станка к станку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123