профессор, заведующий кафедрой. Подготовка новых поколений инженеров. Еще, пожалуй, заявится к нам с советами и замечаниями — как крупный специалист. Или включат его в состав какой-нибудь комиссии, будет нас контролировать... Ну ничего, пусть только сунется — собак спущу!
Минуло несколько дней, и вот уже назрели новые события. Едва переступив порог редакции, Ольга поняла, что происходит нечто необычное. Ответственный секретарь, добродушный Раду Дамаскин, заглянул ей в глаза, поцеловал против обыкновения руку и попросил срочно пройти к главному редактору, который уже несколько раз ее спрашивал.
Главный редактор Дорел Попович явно не знал, с чего начать. Предложил кофе, поинтересовался, хорошо ли она отдохнула после ночного дежурства, может ли сразу приступить к работе. Ольга послушала его минуту-другую, потом спросила обиженно:
— Послушай, Дору, что ты все ходишь вокруг да около? Вот уже битых две недели, как я с вашего благословения принимаю дела, с которыми вряд ли смогу справиться. Мало культуры и науки, так ты взвалил на меня отдел партжизни, а потом еще и пропаганду прибавил. Я верчусь как белка в колесе, чтобы всюду поспеть, а ты делаешь подозрительно озабоченный вид, от которого мороз пробегает по коже. Ну что вы еще придумали на мою голову?
Дорел, вместо того чтобы обидеться, вдруг успокоился, улыбнулся и сказал дружески:
— Можешь послать меня к черту, Ольга, но я искренне сожалею, что ты замужем. Я бы сам на тебе женился. Не раздумывая.
Ольга возмутилась:
— Нет, вы только посмотрите на него! Поэтому, значит, ты меня в свои замы продвигаешь? А я, черт возьми, считаю тебя серьезным человеком!
— Так-то ты разговариваешь с главным редактором? — отшутился Попович. — Во-первых, я твой начальник, во-вторых, старше тебя на семь лет. А пожилых людей надо уважать...
— Ты, я вижу, начал и мои годы подсчитывать. Заваливаете меня работой, чтобы я с молодостью распрощалась?
Попович посерьезнел:
— Хотелось как-то подготовить тебя к разговору. Да, видно, ничего не вышло. Так вот, завтра я уезжаю.
— Тебе не впервой.
— В Китай!
— Поздравляю. Приятного путешествия.
— На целый месяц...
— Ну и что? Возьми с собой жену, чтобы не скучать. Моральный облик — это не шутка.
— Да неужели ты не понимаешь, несчастная, что будешь меня замещать?
Это прозвучало как гром с ясного неба. Ольга опустилась в стоявшее рядом кресло и оторопело уставилась на руки главного редактора, машинально перебиравшего письма, гранки, номера, газеты, разложенные на столе. Мало-помалу она пришла в себя.
— Слушай, Дорел, сознайся, что это просто плохая шутка. Две недели, повторяю, я безуспешно пытаюсь разобраться в проблемах отделов, которые курирую. А тут опять новости. Что, есть решение выдвигать женщин на руководящие посты? Хорошо. Но надо же меру знать. Нашли одну дуреху и хотите поскорее загубить? Что, больше некому тебя замещать? Вот, например, дядюшка Костаке, двадцать лет в редакции, ему на роду написано быть твоим заместителем. Чем он тебе не годится? Ведь сколько раз замещал тебя...
— Да, замещал. Но сегодня ночью Костаке попал в больницу с острым приступом. Вот что значит бессистемное питание. Прямо со «скорой» — на операционный стол. Я разговаривал с хирургом. Тот считает, что раньше чем через пару недель его не выпустят, да еще недельку надо будет отлежаться дома под присмотром жены. Так что и не пытайся передавать ему дела, когда он выйдет на работу. Впрочем, к тому времени я и сам вернусь... Вот так, уважаемая.
Уйти в кусты тебе не удастся. Тем более что решение уже принято.
— Послушай, товарищ Попович,— проговорила Ольга, побелев от негодования. — Долго вы еще будете ставить меня перед фактом «уже принятых решений»? Что я вам — неодушевленный робот?
— К твоему сведению, уважаемая, это решение всего коллектива. Так что давай говорить как два серьезных и ответственных человека, каковыми мы являемся. Через пару часов я уезжаю в Бухарест. Ты ведь знаешь, что нам, провинциалам, без инструктажа нельзя...
Ольга поняла, что другого выхода действительно нет. Она внимательно выслушала все, что говорил Попович, сделала пометки в блокноте, но под конец не выдержала — горько упрекнула:
— Ну, Дору, такую свинью мне подсовываешь! А ведь учились вместе! Знала бы — ни за что б не помогла, когда ты чуть не завалился на философии!..
— Ну ладно, Ольга, не хнычь, не идет тебе. А если тебя беспокоит этот упрямец Косма, которому надо было ноги поотрывать, еще когда он в академии за тобой увивался, ну так я ему сию же минуту позвоню и прикажу от имени бюро уездного комитета и его первого секретаря Виктора Догару, чтобы на месяц оставил тебя в покое. Пусть забудет, что у него есть жена, и обедает в заводской столовой — от щедрот своего знаменитого на всю округу подсобного хозяйства. А лучше всего пусть уматывает в отпуск — в Синаю, в Мангалию, к родственникам в провинцию, куда угодно, лишь бы голову не морочил.
— А что это ты вспомнил про Догару?
— Да неужели ты думаешь, наивная твоя душа, что подобный вопрос можно было решить без ведома первого секретаря, без его одобрения? Весь этот месяц ты будешь работать напрямую с ним, принимать участие в заседаниях бюро... Чего ты испугалась?
Ольга качнула головой:
— Не-ет, не так легко меня напугать. И потом, с Догару мне уже доводилось работать — на уездной партконференции, нас вместе избрали в редакционную комиссию. Да ты ведь и сам знаешь!
— Да, кстати,— вспомнил Дорел,— вчера приходил один инженер с «Энергии», Ион Сава. Просил принять его. Проблема, говорит, государственной важности.
Я еще не знал тогда, что уеду, и назначил встречу на завтра, на двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123