Опыта в производстве моторов у нас нет — неприятно, но факт. Мы делаем первые, совсем маленькие шаги в научных исследованиях и проектировании. Специалистов не хватает, а у тех, кто есть, подготовка слабая. Как бы ни были они талантливы, чтобы накопить знания и набрать нужную силу, необходимо время. Но и времени у нас нет. Таким образом, остается единственный выход: закупать оборудование за рубежом, самые последние модели. Разумеется, только на выгодных условиях. Но без этой бесконечной бумажной волокиты, из-за которой мы постоянно опаздываем и остаемся с устаревшими технологиями.
— Да, но ведь и самые последние модели устаревают.
— Зевать не надо. Я вот, например, уже сейчас отбираю наиболее способных выпускников заводского лицея, молодых инженеров, наших и с других предприятий,— будем заблаговременно посылать их на учебу. Создадим специальные, хорошо оснащенные лаборатории и разместим их тут, прямо в цехах «Энергии». Не можем мы ждать чуда по мановению волшебной палочки Дана Испаса.
— Ты советовался с ним?
— А что мне с ним советоваться? Про некоторых людей говорят, что у них в голове «птичка порхает». У этого, по-моему, целая стая таких птичек. Вбил себе в башку, что проектный отдел может все что угодно. До чего самоуверенный народ! Не удивлюсь, если они заявят, что нерешенных проблем для них уже не существует.
— Это мы еще посмотрим... А вот о необходимых фондах, об инвестициях, о конвертируемой валюте ты подумал?
— В том-то и загвоздка! Фонды! Больше, чем есть, взять негде. Какой выход? Следует пересмотреть способ их распределения. Две охапки сена трем ишакам не дашь. Значит, во что бы то ни стало надо добиваться для «Энергии» необходимых валютных фондов, мотивируя тем, что двигатель — это сердце каждого механизма.
Штефану стал ясен ход мыслей Космы: урвать кусок пожирнее за счет других отраслей и заводов, подгрести
жар под свою лепешку. Иными словами, сделать все возможное и невозможное, лишь бы остаться первым. Он спросил прямо:
— Вот, значит, какие соображения толкнули Транкэ на заключение кабального контракта?
— Кабального не кабального, но он дает нам солидную часть необходимого оборудования.
— По твоей концепции получается, что Пэкурару стал тормозом в обновлении технической базы «Энергии».
— Именно! Разве я не говорил, что ты самый толковый из нас?
— А почему Транкэ дал на пятнадцать процентов больше, чем это предполагалось первоначально?
— Не знаю, это была делегация главка, мы тут ни при чем. Может, это была своего рода взятка за срочность, а может, его собственный бизнес.
— Ты думаешь?
— Спрашиваешь, как будто я там был. Этим должны заниматься соответствующие органы. Лично мне важнее всего как можно раньше получить заказ.
Штефан напряженно вслушивался в слова Павла, пытаясь понять, что же происходит с Космой. Подозрения не оставляли его.
— Инженер Лупашку из объединения, ты его помнишь, он работал раньше на твоём заводе, говорит, что в ФРГ есть оборудование лучшего качества и значительно более дешевое...
— Может быть. Только поставки могли начаться через полтора года, а этого — уже в следующем квартале. Чувствуешь разницу?
Штефан закрыл глаза. Перечитал мысленно письмо Пэкурару, строчка за строчкой. Долго молчал, потом спросил:
— Ты знал, что «дело Пэкурару» затеяла специальная комиссия муниципалитета, не считаясь с тем, что в Бухаресте «соответствующие органы», как ты выражаешься, уже во всем разобрались? Кто был инициатором нового следствия?
— Да, знал. Но чей это был приказ и какое решение приняла комиссия, понятия не имею. Я не вмешиваюсь в дела муниципального комитета. Но после всего случившегося было ясно, что...
— Так, значит, поэтому ты не встал на защиту Пэкурару? Предпочел остаться в сторонке?
Лицо Космы окаменело. Он резко встал, давая понять, что аудиенция окончена, и процедил сквозь зубы:
— Здесь, в моем кабинете, я никому не разрешаю подвергать сомнению прерогативы, действия и выводы партийного комитета. Никому.
Решительным шагом Косма прошел к своему столу, сел в кресло и вновь превратился в неприступного генерального директора. Не глядя на Штефана, официальным тоном произнес:
— При необходимости я в твоем распоряжении в любое время. Было бы неплохо, если бы ты не спешил делать выводы на основании нелепых слухов. Кстати, у вас в уездном комитете прекрасно осведомлены о ситуации на заводе.
Штефан был уже у двери, когда она вдруг распахнулась. Обхватив руками огромный букет роз, в кабинет влетела Ольга, а за нею — Мариета Ласку. Лицо Ольги светилось радостью, и это настолько контрастировало с грозным видом секретарши, что мужчины невольно улыбнулись. Мариета молча повертела у виска указательным пальцем. А Ольга, давясь смехом, пролепетала:
— Господи, это же настоящий цербер! Ну, Павел, без дзюдо к тебе уже не проникнешь...
Мариета Ласку почувствовала себя оскорбленной:
— За какие грехи свалилась на мою голову эта взбалмошная газетчица, если только она та, за кого себя выдает? И кто ее пропустил на проходной? Сумасшедший какой-то день. Лезут все, кому не лень! — Но тут она увидела, как корчится от смеха Штефан, и испугалась.
— Это же моя жена, товарищ Ласку,— сказал Косма.— Сколько раз вы нас соединяли по телефону...
Секретарша сразу сникла:
— Боже ты мой, опять я дала маху... Но ведь вы мне ничего не сказали.
Ольга не дала ей опомниться:
— Чем вздыхать да ахать, несите лучше вазу. А то цветы вянут.
Тут только Косма спохватился:
— Что это у тебя за клумба?
Рассыпав букет по столу, Ольга обняла мужа, взлохматила ему волосы, расцеловала в обе щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123