Как мог такой закаленный коммунист дойти до самоубийства?
— Что я могу сказать? Пэкурару не был «выдающимся деятелем коммунистического движения», как теперь принято выражаться. Он вступил в партию в самый разгар революционной борьбы, в феврале 1933 года, работал сначала в Союзе коммунистической молодежи. Он не был ни оратором, ни теоретиком, никакими особыми талантами не выделялся. Однако в работе подполья был практически незаменим. А главное, его всегда отличала поистине безграничная любовь к людям и самоотверженность...
Догару рассказывал не спеша, как будто разговаривал с самим собой. Перед ним неотступно стоял образ Пэкурару, его мягкая, сердечная улыбка. Он вздрогнул, услышав вопрос:
— А ты сам? Когда ты говорил вчера, я заметил в твоих глазах не только горечь, но и тайную муку.
— Да, я считаю себя в определенном смысле виновным в его самоубийстве. Хотя сам он в своем прощальном письме оправдывал меня. Но что я могу еще чувствовать, если в течение двух долгих лет весть о мытарствах Пэкурару не доходила до меня? Он не хотел беспокоить меня по дружбе, чтобы не поставить в затруднительное положение? Возможно. Предпочитал обращаться к своим непосредственным начальникам? Не исключено. Но ведь рядом со мной надругались над человеком, а я, его друг, ничего не знал. Ведь я же сам послал его работать на «Энергию»! И ни разу не поинтересовался его дальнейшей судьбой. Как говорится, тишина — значит, порядок. Признаюсь, что его присутствие на заводе было для меня гарантией нормального положения дел. Я знал — иначе он горы свернет, а не смирится. Поздно я понял, что он как раз с горами и схватился. Да только они его свалили. Как знать, сколько еще людей, подобных Виктору, бьются в уезде в закрытые двери ради правды и справедливости. Если бы не зов отчаяния Виктора Пэкурару, я бы так и спал.
Густая темень ночи понемногу таяла. После долгого молчания Михай спросил:
— Как думаешь, многих еще разбудил этот призыв?
— Самоубийство Пэкурару всколыхнуло и завод, и город. Я глубоко убежден: его смерть была не напрасна.
— А говорил, что не одобряешь его поступок...
— Я и сейчас это говорю. Мне пришлось пережить что-то подобное, но я не сдался. Когда я заведовал экономическим отделом в райкоме партии, меня обвинили в том, что я покрываю мошенничество работников торговой сети. Это было тяжелое испытание. Отстраненный от дел на все время расследования, я чувствовал себя опозоренным, испачканным грязью. Тогда я уехал к своим, в деревню, взял в руки косу, сел за трактор. Пока не раздался долгожданный звонок — меня срочно вызывали в район. Вот я сегодня думаю: что бы случилось, если б не было того телефонного звонка? Пэкурару, например, такого звонка не дождался. Но я уверен, что не личные переживания заставили его принять это крайнее решение. Я хорошо знаю его, много думал обо всем этом и пришел к выводу, что Пэкурару хотел своим выстрелом привлечь всеобщее внимание не только к делам на «Энергии», но и к тем негативным явлениям, которые были вскрыты позже.
Опять наступила тишина. Каждый думал о своем. И опять нарушил молчание Михай:
— Наверное, каждому первопроходцу суждено пасть в борьбе...
— Ну уж нет! — воскликнул Догару,— Решительно не согласен! Сейчас не средневековье, и судьба Джордано Бруно не должна повторяться в наши дни. Верно, случаются «короткие замыкания», как у Виктора Пэкурару, но единственный вывод, который тут может быть, — надо быстрее устранить причины таких «замыканий».
— Ты прав, товарищ Догару. Лишний раз убеждаюсь, что твое место — в партийной комиссии.
— Речь не обо мне. Думаю, это проблема всего нашего партийного аппарата. Снизу доверху. Но особо хотел бы подчеркнуть — сверху донизу.
Они помолчали. Вдруг кто-то постучал в дверь.
— Ну как вы там, сонные тетери? — раздался голос Оанчи.— У нас в ванную очередь, так что брейтесь сначала.
Догару достал электробритву, вставил вилку в розетку. Михай повернулся к нему:
— Хочу тебе кое-что предложить, товарищ Догару. Три года ты не был в отпуске. А что, если перед приемкой дел съездишь куда-нибудь отдохнуть? Или, если хочешь, сначала прими дела, а потом поезжай. Тебе необходимо подлечить почки. У нас есть очень хороший санаторий в Олэнешти. Возьмешь с собой дочь. В этом году весенние каникулы начнутся в середине апреля.
— Как вижу, все тебе известно, товарищ Михай. Откуда?
В уездном комитете только что закончилось совещание директоров заводов и секретарей парткомов. Итоги первого квартала особых восторгов не вызывали, но имели то неоспоримое преимущество, что представленные данные полностью соответствовали действительному положению дел. И еще: все директора выдвинули конкретные предложения по устранению недостатков и вскрытых недавно отставаний. К удивлению многих, тщательная проверка установила, что завод «Энергия» в значительной мере ликвидировал свою двухлетнюю задолженность по всем видам продукции. Но, как подчеркивал новый генеральный директор, назначение которого стало для многих неожиданностью, основные проблемы еще только вырисовываются. Докладывая о том, что проектный отдел вовсю работает над новыми моделями моторов, которых ждут большие стройки и отечественная авиация, Дан Испас не скрывал, что кое-кто тоскует по прежним временам, когда проектировщики лишь вносили незначительные поправки в старые конструкции. Дан отметил здоровую обстановку, установившуюся в токарном и намоточном цехах, несколько снизившиеся темпы в других цехах, не обошел молчанием и проблемы трудовой дисциплины.
— Могу сказать, что в целом на заводе повысилась эффективность труда, выросло чувство ответственности, но остается еще один коварный враг — пьянство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123