Тут переводчица двоим чего-то по-английски шепнула, которые поздоро-
вее. Те ей говорят: "Йес!", меня под руки берут, в номер ведут, кладут
на кровать и дверь за собой запирают.
Ну до этого я раз в гостинице уже жил. В средней полосе. Тоже в люк-
се. В смысле - с водопроводом. Горячей, правда, не было, зато холодная -
почти каждую неделю. И соседи по люксу симпатичные попались, все семеро.
А тут соседей - один телевизор. Ну, я включил, поглядел. Как же, думаю,
отсюда выбраться? Пока думал - заснул.
Проснулся уже в автобусе. Эти-то, сразу видно, буржуа, никакого
чувства локтя: сами позавтракали, а меня голодного в автобус отнесли.
"Ладно, - думаю, - придет время, за все ответите!" А мы тем временем
уже к музею приехали. Я на часы смотрю: все, считай, прогул поставили.
"Черт с вами, - думаю. - Не первый раз... Посмотрю хоть, что это за
музей такой". Помню, в школе-то в зоопарк ходили, впечатления хорошие.
Тут оказалось не как в зоопарке, но тоже красиво. Картины висят, тет-
ка к нам вышла, у каждой картины останавливается и по-английски объясня-
ет. Я сперва-то молчал, не хотел знание русского языка показывать. Потом
все-таки говорю:
- Я извиняюсь, а сколько, например, вот эта картина может стоить?
Тетка прямо позеленела вся.
- Как вы можете? - кричит. - Это же искусство! Это в вашем обществе
привыкли все на деньги!
Я говорю:
- Тихо, тетка, я свой!
Она говорит:
- Тем более стыдно, раз вы переводчик!..
В автобусе эта девица, переводчица, опять подсаживается и опять
по-английски. Отвечаю ей на том же языке, но с сильным шотландским ак-
центом:
- Пошоль ты...
- Ой, - говорит, - у вас к языкам большие способности. А сейчас,
Джек, мы едем на экскурсию на завод.
А мне уже все равно.
Только когда мы приехали, стало мне уже не все равно. Потому что при-
ехали мы к проходной родного моего предприятия, где мне сегодня надо бы-
ло находиться с восьми утра.
- Стойте! - кричу. - Не желаю на ихний завод! Я, может, в ресторан
желаю!
Как же! Берут меня в кольцо и в проходную тянут. И ведут прямиком к
моему участку. Выходит к нам Фомичев и от лица трудящихся нас тепло при-
ветствует. Потом на меня смотрит и говорит:
- Ну до чего этот мистер похож на одного нашего рабочего! Жаль, он
сегодня не вышел, заболел. Скорее всего... А то бы им очень интересно
было бы друг на дружку посмотреть.
Потом Фомичев рассказал нам о наших успехах, оборудование показал, на
вопросы ответил:
Я тоже вопрос задал:
- Извиняюсь, мистер Фомичев, а если тот ваш рабочий, скажем, не забо-
лел, а прогулял, тогда что?
Фомичев говорит переводчице:
- Скажите этому мистеру, что его вопрос - это провокация в духе хо-
лодной войны и что, во-первых, у нас прогульщиков нет, а во-вторых, с
каждым днем становится все меньше и меньше!
Ну, потом расписался я еще в книге почетных посетителей, написал, что
посещение завода запомнится мне на всю жизнь.
После завода переводчица говорит:
- Сейчас поедем в гостиницу, а потом осмотрим новые жилмассивы.
То ли это она по-русски сказала, то ли я уже английский стал пони-
мать, но только думаю: "Дудки! Мало мне завода, этак мы еще ко мне в
квартиру придем. У меня обеда на всех не хватит. Придется милицию
звать".
Но обошлось без милиции. Потому что только мы к гостинице подъехали -
глядим: у входа два швейцара одного туриста подмышки поддерживают. Мои
его как увидели, чуть с ума не сошли. "Джек! - кричат. - Джек!" Короче,
это их настоящий Джек нашелся.
Я гляжу - и правда, похожи мы с этим другом, как близнецы, только он
выпил больше.
Ну, все к нему вместе с переводчицей бросились. И я бросился. Но в
другую сторону...
А назавтра прихожу на работу, ребята говорят:
- Слушай, тут вчера иностранцев водили. До чего один мужик на тебя
похож был, представить не можешь.
- Почему? - говорю. - Вполне возможно.
- Да нет, - говорят. - Так-то он похож, но по глазам сразу видно -
сволочь. Все про твою получку интересовался. А сам небось миллионы гре-
бет.
- Ясное дело, - говорю. - А может, и миллиарды!..
И пошел я искать Фомичева, чтоб прогул мне не ставил. Что, мол, тетка
заболела, и все такое. А то он потом оставит без премии - и все.
Сплошной Лелюш
Вызывают меня и говорят:
- Пойдешь завтра членом жюри, кинофильмы оценивать.
Я говорю:
- Не пойду. Я только что выставку служебных собак открывал.
Они говорят:
- Собаки собаками, а об киноискусстве тоже проявляется большая забо-
та.
Я говорю:
- Ребята, мне втулки точить надо. И потом образования у меня не хва-
тает.
Они говорят:
- Мало-ли у кого чего не хватает! Главное, нутро у тебя здоровое. Да
ты не бойся, там еще одна с ткацкой фабрики направлена. У нее опыт есть,
она конкурс виолончелистов судила.
Ладно, прихожу в указанное время в назначенное место. Все уже в сбо-
ре. Мужики все в замше, женщины - в париках, ткачиха - в юбке. Со мной
все - за руку. Потом главный подходит, тоже за руку.
- Вы, - говорит, - с шарикоподшипникового?
- Ну я, - говорю.
- Надо будет, - говорит, - высказать мнение по поводу новой картины
"Судьба Антонины".
- Ясно, - говорю. - Мнение мое - положительное!
Он говорит:
- Обождите...
Я говорю:
- Тогда - отрицательное!
Он говорит:
- Не волнуйтесь. Тут такое правило, что сперва надо посмотреть.
Ну, стали все перед экраном рассаживаться. Парик - замша, парик -
замша... А я рядом с ткачихой сел. Только свет погасили, чувствую - тка-
чиха хорошая.
И началось кино. В смысле - цирк!
Потому что кто кого играет - не понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106