.. А тут смотрю - нету холо-
дильника с продуктами. Куда девался, думаю. Случайно обнаружил: в свою
комнату оператор Коля входил, а я как раз по коридору мимо пробирался. И
через дверь-то и увидел: стоит холодильник в Колиной комнате. Так, ду-
маю. Нехорошо получается, братишки по разуму, неблагородно. В тот же
день дождался, когда Коли не было, - и в форточку в комнату его и про-
ник. Встал у холодильника на задние лапы, мордой в щелку потыкал - отк-
рылась дверца. Смотрю: забит холодильник! Стоят снизу доверху круглые
железные банки. Большущие! У меня аж сердце екнуло: мне как-то раз из
такой банки полковничиха целую селедку дала. Неописуемая вещь! Я ее це-
ликом съел, с костями и хвостом... Ну, стал глядеть - нету ли тут откры-
той банки? Вижу, что вроде нет. Дай, думаю, на пол брошу - вдруг откро-
ется. И сбросил. Во-первых, грохоту наделал - до смерти перепугался.
Во-вторых, оказалось, что не открылись банки. А в-третьих, оказалось,
что никакая это не банка с селедкой, а была в этих железных коробках ки-
нопленка Шосткинской фабрики, абсолютно вещь несъедобная... Ну, нату-
рально, когда Коля вернулся, он дикий учинил скандал - допрашивал всех,
кто к нему в комнату входил. Все, конечно, отпирались, подозрение на ме-
ня пало. Хорошо, нашелся кто-то, сказал, что коту в холодильник в жизни
не забраться...
Снимали свое кино они обыкновенно днем. В основном на той самой лу-
жайке. Но и ночью тоже ездили иногда - снимали в нашей городской гости-
нице. Я сперва сильно удивлялся: что хорошего можно снять в нашей го-
родской гостинице? Совсем ведь гиблое место. Но потом узнал: оказывает-
ся, они там снимали дом призрения для бедных - и тогда перестал удив-
ляться.
Утром Марина моя вскакивала, первым делом, натурально, сигарету в зу-
бы, меня - на руки, и мы садились в автобус и ехали. Приезжали, и ее на-
чинали наряжать в разные наряды, причесывать и по-всякому мазать лицо, а
я с ней рядом сидел, зевал, потому что ночью-то не высыпался. А потом
она шла и становилась поблизости от этой черной штуки - от камеры. Иног-
да одна, а иногда еще со всякими другими артистами, которых откуда-то
привозили на несколько дней, а потом увозили. Ее-то и Олега никуда не
увозили, они все время тут жили, потому что они были главные исполните-
ли. И когда начинали снимать, то есть орать друг на друга, ругаться и
все такое, я забирался под стул или еще куда, где безопасно, и оттуда
наблюдал. Ну и они все потихонечку ко мне тоже попривыкли. Я уже как бы
ихним всеобщим талисманом сделался.
- Ну что, Капа, - говорит Марк и на меня глядит. - Можно начинать?
- Валяйте, - говорю. И поглубже под стул забираюсь.
И так я много дней сидел под стулом и на это все глядел, и уже просто
так мне, конечно, сидеть было скучно, очень уже хотелось принять по-
сильное участие. Ну, пару раз я им шнуры какие-то запутал, пудру на себя
опрокинул, микрофон как-то уронил. Потом вникать стал в самую суть про-
цесса.
Помню, как-то не понравилось мне, как Марина с Олегом играют. Вылез
из-под стула, прямо к ним подхожу, задом перед камерой стал и хвост под-
нял, мол, "Стоп!".
Директор как зашипит:
- Ах ты мерзавец! Брысь!
А Марк вдруг говорит:
- Нет, не брысь! Не брысь, а правильно! Вся сцена коту под хвост!
Когда шел дождь, они не снимали, а сидели в общежитии. Иногда в такие
дни кто-нибудь в магазин бегал и в какой-нибудь комнате начинались возг-
ласы "Со свиданьицем!". А Марк и Коля в такие дни злющие ходили, потому
что им надо было солнце, чтобы снимать. Я в такие дни отсыпаюсь. Как-то
вечером, дождик кончился, я во двор спустился. Только к сараю подошел -
из-за угла Рыжий.
- Ты чего, - говорит, - во дворе не показываешься?
- Некогда, - говорю. - Я теперь ихний талисман.
- Чего-чего? - говорит.
- Талисман. Это... ну, долго тебе объяснять. В общем, без меня они
ничего не могут.
- Колоссально, - говорит с завистью. - Ну, тогда вынеси чего-нибудь
пожрать! У них небось навалом!
- Ты что, - говорю. - Ни черта у них нету!
- Врешь! - говорит. - Если жрать нечего, чего ж ты от них не отва-
лишь?
Бездуховный он, в сущности, этот Рыжий! Только бы пожрать ему, да
секс...
Обыкновенно Марк с Колей после съемок шли в наш городской кинотеатр и
просматривали материал. Мне жутко хотелось поглядеть, что это за матери-
ал такой, но только они никому с собой ходить не позволяли. Я однажды
попытался проскочить, но не вышло. Я другой раз попробовал - тоже мимо,
заметили меня. А на третий раз Марк ногой на меня топнул, все равно как
полковник:
- Тебе сказано - брысь отсюда! А то посмотришь - и сглазишь к чертям!
Тем более завтра автор сценария смотрит.
Это насчет автора он уже как-то больше не мне, я себе сказал, и по
голосу я понял, что это не больно-то его радует.
А на другой день, точно, объявился на площадке новый человек. Длин-
ный, тощий, в очках, и бородка маленькая. Как он появился, Марк ему
навстречу вышел, руку пожал, по спине похлопал и сказал, что он жутко
рад, что тот приехал. Тут Коля на Марка поглядел и вздохнул. А длинный
сказал Марку, что тоже жутко рад. И потом сказал, что он на площадке во
время съемок посидит, если Марк не возражает. И Марк сказал опять, что
он жутко рад, а Коля опять на него глянул и опять вздохнул. И длинному
дали стул. Но он не сел, а пошел бродить по площадке и все трогать и со
всеми здороваться, и с Мариной моей поздоровался, и она ему так улыбну-
лась, что он, наверное, чуть не ослеп, и он меня погладил, потом заце-
пился за какой-то кабель, чуть не упал, смахнул чей-то чемоданчик на
землю, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106