"
"Дружинники" окружили Спиркина. Один из них вытащил какую-то трубу и
приложил к губам.
- Планета Марс приветствует посланца Земли, - услыхал Спиркин.
- Тьфу! - сказал Спиркин. - Я-то испугался.
- Тебе нечего бояться, - сказал марсианин в трубу. - Мы тебя ждали
тысячи лет, пока вы сможете принять все знания нашей цивилизации. И вот
этот великий час настал!
Все марсиане согласно затрясли головами.
- Вы тут пуговицы не видели? - спросил Спиркин. - Золотая пуговица
такая, от пиджака.
Марсиане обеспокоенно переглянулись.
- Мы не знаем пуговиц, - сказал главный. - Но мы умеем делать хлеб из
песка, и овладели антивеществом, и победили все болезни, и мы ждали ты-
сячи лет, и вот настал великий миг...
- Это все ясно, - сказал Спиркин.
Он повернулся и полез в ракету. Закрывая люк, он увидал, что марсиане
отчаянно скачут и размахивают руками. "Пуговиц не знают, - подумал Спир-
кин. - Дикари!"
Он уселся в кресло. Надо было продумать дальнейшую линию поиска. Вни-
зу суетились маленькие фигурки. Потом они пропали. Спиркин думал. Вне-
запно он хлопнул себя по лбу и тут же стартовал с Марса.
"Шляпа! - выругал он себя. - Вот шляпа!"
Он удовлетворительно перенес перегрузки и перешел к состоянию невесо-
мости. Вскоре в иллюминаторе показалась Земля. Спиркин прилепился к
стеклу и стал смотреть на родную планету. Из Европы торчал посадочный
ориентир - труба авторемонтного завода. Спиркин напряг зрение, и ему по-
казалось, что там, на заводском дворе, в огромной куче железного хлама
вспыхнул золотой лучик. Спиркин улыбнулся и, мурлыкая "Я люблю тебя,
жизнь...", устремил корабль мимо каких-то звезд и галактик к своей сияю-
щей цели.
Девять десятых
Сначала я пустил горячую воду. Затем, постепенно добавляя холодную,
установил свою любимую температуру - не слишком горячо, но в то же время
чтобы руки интенсивно прогревались. Я намылил руки душистым мылом - мы-
лил долго и тщательно, - затем мыло смыл. Потом я вытер руки насухо по-
лотенцем махровым - полотенце было жестковатым, но приятным на ошупь.
Повесив полотенце на изогнутую теплую трубу, чтобы оно скорей высыхало,
я сделал разминку пальцами рук - сгибал их в разные стороны и разгибал,
- затем со стеклянной полочки левой рукой взял ножницы, блестящие, но-
вые, слегка изогнутые в концах, продел в кольца ножниц большой и средний
пальцы правой руки и пощелкал ножницами в воздухе. Чуть туговаты были
ножницы, но щелкали хорошо.
Начал я с левой руки. Подогнув все пальцы, я оставил вытянутым вперед
один мизинец и принялся аккуратно стричь, медленно поворачивая мизинец
так, чтобы линия среза была ровной и закруглялась плавно. После горячей
воды ноготь стал мягким и хорошо поддавался, не крошась на отдельные ку-
сочки, а отходил сплошной тоненькой стружкой, таким светлым полумесяцем.
Мизинец удался! Ни малейшей зазубрины, ни мельчайшей неточности. Тут
было изящество, которое не бросалось в глаза, но тем не менее не могло
остаться незамеченным. Да, мизинцем можно было гордиться.
Перед тем как приступить к безымянному пальцу, мне пришлось сделать
небольшую паузу - служба в армии, потом еще, кажется, институт. Но это
было, пожалуй, даже кстати: ведь безымянный палец - очень труден; он го-
раздо менее подвижен и послушен, чем остальные, и к нему нужно присту-
пать отдохнувшим и свежим. Разумеется, самое сложное - это безымянный
палец правой руки (если вы не левша), но и левый тоже не подарок...
Когда наконец я вытянул безымянный палец вперед, мизинец тоже поднял-
ся вверх, будто был связан с безымянным каким-то соглашением. Это меня
позабавило и даже как-то тронуло.
Я уже поднес к пальцу ножницы, уже развел кольца, как вдруг ударил
телефонный звонок. Сердце заколотилось.
Я снял трубку. Какой-то женский голос. Из разговора я понял, что зво-
нила моя невеста. Ну, разумеется, я не забыл, что сегодня наша свадьба.
Впрочем, оказалось, что свадьба состоялась накануне... Там положили
трубку.
Этот звонок внес какое-то смятение, и, вернувшись в ванную, я долго
не мог успокоиться. В самом деле, если свадьба уже была, значит, все хо-
рошо, тогда звонить было незачем. Если же свадьбы не было, то можно было
тем более не звонить... Все это было странно.
От нервного возбуждения руки стали холодными. Я снова открыл кран и
подержал руки под горячей водой, вытер высохшим уже полотенцем и вновь
взял ножницы. Вновь вытянул я безымянный палец, отчего мизинец вновь
поднялся немедленно, - и это меня немного успокоило.
Я весь погрузился в работу. Кажется, снова что-то звенело - телефон
или звонили в дверь. Впрочем, быть может, это мне просто казалось. Одна-
ко, когда я закончил этот нелегкий палец и смог перевести дыхание и
расслабиться, я услышал, как за дверью кто-то сказал:
- До свиданья, папа!
Потом шаги простучали в коридоре, хлопнула входная дверь. Папа? Кто
это был? Это с кем прощался и моей квартире? Может быть, со мной? Но я
решительно не помнил... Очень любопытно...
Со средним пальцем не было абсолютно никаких хлопот. Четкое движение
ножниц - и линия среза здесь соперничать могла бы с мизинцем.
Так же славно удался и указательный палец. И тут какое-то неприятное
предчувствие заставило меня вздрогнуть. Предчувствие не обмануло. В тот
самый момент, когда я был уже готов приступить к ответственному большому
пальцу, дверь ванной распахнулась и какая-то женщина с порога закричала
на меня:
- Я ухожу! Я больше не могу!! Я хочу еще немного пожить нормально!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106