"
Он меня очень боялся. Он съеживался и, запинаясь, бормотал, что любит
другую. Я рыдала так, что в стену стучали соседи. Потом кричала: "Под-
лец!" - и с наслаждением отвешивала пощечину. После каждой репетиции он
шел на кухню отдышаться. Там тихо плакала мама. Она считала себя винова-
той перед нами обоими.
В общем, мне казалось, к пробам я готова. Но когда я узнала, кто бу-
дет моим настоящим партнером... У меня задергались сразу оба глаза...
Это был не просто известный... Это был... Ну в общем, на площадке от
ужаса у меня пропали слезы... Уж я и на юпитер смотрела, чуть не ослеп-
ла, и щипала себя за бедро - потом были жуткие синяки, - ничем! Ни сле-
зинки! А уж когда дошло до пощечины... Дубль, второй, третий - не могу!
Режиссер уже орет: "Да пойми ты! Он же тебя унизил! Он же любовь твою
предал! Он же гад! Неужели ты гаду по морде дать не можешь?!"
Я и так уже ничем не соображаю, а после этого у меня еще и горло пе-
рехватило. Ну, снова начали. И вместо "Я вас люблю" у меня вышло ка-
кое-то "Яй-юй-ююю..." Ну и тут партнер не выдержал. Он режиссеру сказал,
что он тоже любит кое-что. Например, он любит, чтобы с ним пробовались
нормальные артистки, а не что-то икающее, мигающее и хрипящее... Я в та-
ком шоке была, даже не сразу поняла, о ком это он... Зато когда до меня
дошло... На нервной почве все получилось - и крик, и слезы!.. А уж что
касается пощечины... В общем, только через неделю он мог сниматься...
Господи! Если бы вы только знали, что это такое провалить пробы!.. Я
так плакала!.. Мама не спала ночей. Мамин муж ходил на цыпочках - он
чувствовал, что виноват, плохо репетировал... И все же в глубине души я
не теряла веры! Не может быть! Пробьюсь! Пусть не главная, пусть просто
роль... Ничего, еще заметят! Оказалось уже заметили. Вскоре после той
пощечины ко мне подошел другой режиссер и сказал: "Не расстраивайтесь. Я
был на пробах. Я все видел. Эти ослы не поняли, что у вас взрывной тем-
перамент. Снимать вас буду я. Но у меня условие. Чисто творческое. Во
время подготовительного периода я должен познакомиться с исполнителем
как можно ближе. Только при этом условии я смогу полностью раскрыть ваш
талант. Вы меня понимаете?" Чего же тут было не понять? Я ему сразу ска-
зала, что при этом условии у меня каждый сможет открыть талант. А может,
даже гений. И пусть он поищет другую дуру. Надо сказать, другую дуру он
нашел моментально. А я осталась со своим умом - но без роли...
Я была на грани! Я целыми днями молила Бога: "Господи, если ты есть,
придумай что-нибудь! Пусть не роль, пусть эпизод! Я согласна на все! Ус-
лышь меня, Господи!"
Но Бог меня не услышал. Зато откликнулся Аллах мне позвонили с "Уз-
бекфильма". Видно, там уже прослышали о моем взрывном темпераменте. Это
была картина о разгроме банды басмачей. И режиссер придумал, что главаря
басмачей должна играть женщина. Это была его находка. Он творил: "Все
будут думать, что он - это он, а он - это она! Этого еще не было, да?"
Эпизод был такой. Я, ну, в смысле - главный басмач обнаруживает проник-
шего в банду красного разведчика, срывает с него фальшивые усы и допра-
шивает под пыткой, чтоб тот выдал своих. Очень жизненно.
Я репетировала дома. Красным разведчиком был мамин муж. Я привязывала
его к стулу, бегала вокруг него с кухонным ножом и кричала: "Байской
земли захотел, шакал?!" Мамин муж держался стойко, никого не выдавал,
только очень жалобно поглядывал в сторону кухни... Он был дядька ниче-
го... В Ташкент я прилетела в полной готовности.
На пробах моим партнером-разведчиком был сам режиссер. Сначала мне
сделали грим басмача. Это уже было зрелище. А когда на меня надели поло-
сатый халат и чалму и я с маузером в одной руке и кривым ножом в другой
появилась на площадке... Это был даже не смех. Один из осветителей вооб-
ще свалился сверху прямо на камеру. А сам режиссер, увидев меня, успел
только крикнуть: "Накиньте на нее чадру!" - и повалился в истерике. Но
я-то уже была в образе! Я закричала ему: "Смеяться вздумал, краснопузый
шакал?!" И со всей силы рванула фальшивые усы. Тут он как завыл! Я и за-
была, что у режиссера усы были настоящие...
Я летела обратно и плакала. Я летела быстро. Но слухи летели быстрее.
Известный комедиограф сказал: "Я уже все знаю. Они не поняли, что у вас
потрясающее чувство смешного. Хочу предложить вам роль. Практически та
же басмачка - воспитательница детского сада. Очень добрая, веселая. Дети
рядом с ней все время смеются... Согласны?" Еще спрашивал! Да я вцепи-
лась в эту роль! Меня всегда восхищала Джульетта Мазина. Помните "Ночи
Кабирии"? Эта улыбка... У Мазины была улыбка - у меня будет смех!..
С детьми я репетировала дома. Дети был мамин муж. Он скакал по комна-
те с мячиком в руках и валидолом во рту и пытался весело смеяться. Слав-
ный человек... Мама уже даже не плакала...
Пробы проводили в настоящем садике. Детям сказали, что сейчас к ним
придет очень веселая, добрая тетя. И спросит: "Кто у нас тут хочет иг-
рать?" И дети должны были весело закричать: "Я! Я!.." Чтоб детям было
как можно смешнее, я, конечно, сделала тот самый грим басмачки. Только
вместо полосатого халата был белый. Надо сказать, реакция детей превзош-
ла все ожидания режиссера. Едва увидев смешную тетю, все сорок мальчиков
и девочек забились под столы и стулья и завопили: "Мама!" А когда я
спросила, кто хочет с тетей играть, все девочки и мальчики описались...
После этого я впала уже в настоящее отчаяние. По ночам меня мучили
кошмары: за мной гнались толпы мокрых детей с кривыми ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106